Он стоял отдельно от других строений и выглядел вполне прилично. Я стучала и звонила, но дом не подавал никаких признаков жизни (а может, его обитатели лежат на полу в зале, их пальцы застыли в тот момент, когда они пытались набрать 911?). Я засунула записку под молоточек на двери и вернулась в машину.
– В супермаркет? Я кивнула.
– Кто знает, может, ты встретила Пола только для того, чтобы иметь повод вернуться сюда. А на самом деле, твой Единственный вообще кто-то другой, – предположил таксист. – Кто-то, кого ты встретишь сегодня днем.
Честно говоря, не думаю, что буду в состоянии адекватно воспринимать любую встречу, но мне понравилась эта мысль. Доброта этого незнакомца на самом деле помогла мне успокоиться. Я рассталась с ним, рассыпаясь в сердечных благодарностях, и вошла в мир исцеляющих покупок.
Супермаркет выглядел как Диснейленд по сравнению с главной улицей Сиракуз. Так приятно было оказаться в знакомой успокаивающей обстановке. Теперь мне сложно даже представить себе, в каком экстазе я была здесь в прошлый раз. Если бы можно было стереть из памяти последние мучительные часы и опять испытать то чувство. Я пыталась мысленно вызвать Пола сюда. Мне надо уйти отсюда около четырех, чтобы забрать вещи из «Дома Диккенса» и приехать в аэропорт за час до регистрации. Какого черта я брожу здесь до последнего мгновения? Неужели все еще надеюсь на счастливый конец? Просто невозможно смириться с тем, что я уеду и никогда не узнаю, что же именно произошло. Уже по привычке я направилась к телефону, чтобы позвонить последний раз.
– Алло.
Не может быть! Там есть кто-то живой!
– Ой! – начала я разговор. – Я просто хотела оставить сообщение для Пола.
– Белинда?
Я только сейчас узнала его голос.
– Ты где?
Что ему ответить? Он просто хочет убедиться, что я уже уехала из Сиракуз?
– Я, э-э-э… – промямлила я в растерянности.
– Что происходит? – первым напал на меня он.
– Это ты мне скажи, что происходит, – разозлилась я.
– Ты о чем? – спросил он, и в его голосе слышалось непонимание.
– А ты что, не получил все мои 72 тысячи сообщений? – бросила я.
– Я только что переступил порог. Я ночевал у Джона прошлой ночью.
– Да, я в курсе, – ответила я холодно.
Не знаю, что и думать, но если я хочу дать ему шанс оправдаться, то надо поторопиться. Рейс в 17. 30 до Нью-Йорка – последний на сегодня.
– Я в супермаркете, – выпалила я.
– Ты – здесь? – его голос выражал недоверие.
– Да, – ответила я спокойным тоном. – Если ты можешь подъехать сюда в течение пяти минут, я подожду, если нет – уезжаю в Нью-Йорк.
– Я сейчас буду! – радостно закричал он. – Встретимся в баре около «Карусели». Мы все обязательно выясним. Не могу поверить, что ты приехала!
Кажется, он искренне радовался.
Я воодушевилась, если не сказать смутилась, а заодно разозлилась на себя из-за того, что не помыла голову сегодня утром и что мерзко выгляжу.
Я сидела в баре. Наконец-то он появился. Боже, как он красив! Весь в черном с головы до ног, колечки и гвоздики отполированы до блеска. (Кому нужен Казанова, когда у тебя есть Зорро?) Пока он шел ко мне, я пристально вглядывалась в его лицо, стараясь угадать, рад ли он нашей встрече. Но прежде чем я успела что-то сообразить, Пол заключил меня в огромные, крепкие, бесконечные «могу себе представить, что ты пережила» объятия, и я растаяла. Мы заказали выпивку, и я поведала ему о каждом мучительном часе, проведенном с той минуты, как я приехала в Сиракузы. Он то ужасался вместе со мной, то мучился угрызениями совести. Все это время он прижимал мою руку к своему сердцу, поглаживая ее, как будто пытался уменьшить мою боль.
– Когда ты вчера не позвонила, я решил, что ты не приедешь, – начал он, низко склонив голову.
– Но я же тебе сказала… мы же договорились, – перебила я.
– Ты так и не подтвердила нашей договоренности, – прошептал он.
– У меня мобильник не работал. Проклятый телефон!
Это все техника виновата. (Всегда полезно иметь в запасе какой-либо предмет, который может послужить козлом отпущения.) Вообще-то, если бы он остался дома, это го бы не случилось. Я спросила:
– А почему ты остался ночевать вчера вечером у Джона? Он внимательно посмотрел мне в глаза, а затем со вздохом сказал:
– Мне было невыносимо оставаться дома. Я знаю, что это звучит глупо, но я просто не мог оставаться дома один. Мне было так плохо от того, что ты не приехала, что я ушел и только пил, пил и пил, – он мотнул головой.
Он взглянул на меня и крепко сжал мою ладонь. Мне было жаль нас обоих. Чего только мы не пережили – и все напрасно. Но теперь, когда все выяснилось, хотя я уже почувствовала первые признаки радости, меня еще немного трясло. Он опять с силой прижал меня к себе. Подумать только, я боялась, что буду испытывать клаустрофобию в его присутствии. Единственное, чего я хочу теперь, – это лежать рядом с ним, чтобы чувствовать рядом его дыхание. Мы заказали еще вина, и он снова заверил меня, что я ему очень нравлюсь. Он тоже мне очень нравился. (Хотя бы потому, что я вообще все еще здесь…)
Пол предложил забрать мой багаж и перевезти его в другую гостиницу, пока мы еще в состоянии двигаться. Казалось, что все мои тревоги стоили этого момента – мы шли держась за руки, через супермаркет. Обычно я чувствую себя неловко и немного глупо, когда кто-нибудь ведет меня за руку. Но с Полом я почему-то чувствовала себя так, как если бы шла по красной дорожке на премьеру фильма под руку с исполнителем главной роли.
В ожидании такси мы стояли, прижавшись друг к другу, защищаясь от холода. Нас разрывало противоречие между легкостью интимного общения и внезапным пониманием того, что мы практически друг друга не знаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132