— Эй, сладкий! Меня зовут Рэндл. А как тебя зовут, кроме «большой» и «красивый»? — спросила Рэндл, рассматривая его и стараясь определить, есть ли у него деньги.
Джо назвался, и Бретт представила его как модель и скульптора в одном лице. Рэндл одобрительно кивнула.
— Лизи шлет тебе свою любовь, — ответил Джо. — Мы встретились в Нью-Йорке и провели пару дней вместе. Она как шаровая молния. Было здорово!
— Я очень рада. Лизи такая веселая! — Бретт подумала позвонить своей подруге, которая также была рада звонкам Джо, как и она сама.
— Я привез тебе кое-что для мастерской, но ты можешь это вскрыть только после того, как я все осмотрю.
Бретт показала ему еще до сих пор не законченное помещение. Оно было покрашено в кипенно-белый цвет, а двери были полированы и ярко блестели. На всех окнах тонкая ткань искусно закрывала толстые брусы мореного дуба, сообщая пространству эфемерную легкость, а также служившая фильтром света, позволяя и не позволяя проникать лучам света.
— Волнистая стена стеклянных кирпичей отделяла кухню, матово-хромные принадлежности уже были установлены, но красные лакированные шкафы все еще лежали в другом конце студии.
— Я сражен, — одобрительно сказал Джо.
— Я напугана, но это другая история, — ограничилась Бретт.
— Ну, а теперь она может открыть пакет? — спросила Рэндл.
— Я раскрою его только ради вас. — Джо встал на колени перед пакетом и развязал ленту со словами:
— Это тебе будет напоминанием, что в жизни и в природе есть приливы и отливы. Не теряй мужества от кратковременных неудач, потому что они только холмы по сравнению с равниной. — Он развернул свою скульптуру песочных дюн.
Бретт была тронута таким подарком.
— А теперь как я влетел, я так же должен улететь, — объяснил Джо, — обед с клиентом.
— Ты поедешь на такси? — спросила Рэндл.
— Да. По направлению к Ля Хейлз, — ответил он.
— Тогда почему бы мне не разделить с тобой дорогу? Я еду в том же направлении. — Рэндл захотела познакомиться поближе с Джо. — Бретт, прости, если я тебя расстроила, но в следующий раз ты будешь знать, чего ожидать. — Она поцеловала Бретт в щеку. — Давай соберемся и куда-нибудь сходим. Я позвоню тебе.
И Джо с Рэндл, взявшись за руки, вышли из мастерской.
— Давай, Бретт. Сегодня пятница, и ты только что сказала, что у тебя нет никаких планов, — обхаживала ее Рэндл.
— Я не знаю. Я собираюсь поработать в темноте, — возражала Бретт.
— Подумай, я на самом деле хочу познакомить тебя с Марселем, и ты увидишь сама, что он не о двух головах! Я была бы очень рада, если бы мистер «Вуаля!» смог прийти тоже, но если он занят, это не значит, что ты должна проводить время в темной комнате. Ты можешь выйти без него? — спросила Рэндл.
— Не глупи, конечно, могу, — сказала Бретт.
— Тогда пошли с нами. Мы создадим целую ночь из этого вечера — естественно, за счет Марселя.
— Ладно, ладно. Если я не соглашусь, ты же больше не разрешишь мне позвонить. Когда я должна встретиться с вами?
— Ты что, сумасшедшая? Мы заедем за тобой около половины десятого. Нам надо будет прийти в студию?
— Да, я буду здесь.
— Хорошо, мы приедем вовремя, потому что я сказала Марселю, что буду готова в восемь. Он подождет часок, а потом за полчаса мы доедем до тебя!
— Рэндл, ты действительно нечто! Бретт вернулась к пленке, которую она подправляла, когда Рэндл позвонила. Теперь, когда установили душ в мастерской, она могла помыться и сменить одежду, а потом до их приезда продолжать работать. Она сложила последнюю пленку в пластиковый пакет и набрала домашний телефон Лоренса. После гудка автоответчика сказала:
— Хи, это я. Сегодня вечером я гуляю с бешеной Рэндл. Не уверена, где мы закончим, но если я отправлюсь домой не очень поздно, позвоню тебе и, может быть, заеду. Надеюсь, что твоя встреча не была очень ужасной. Я люблю тебя.
Любовь к Лоренсу, казалось, была неотъемлемой частью ее жизни. «Он готов сделать меня счастливой», — думала она.
По дороге в Райт Бэнк Рэндл болтала без передышки, обсуждая все, вплоть до критики Марселя в умении водить машину, и у Бретт была большая возможность исследовать лысину на его голове. Она была так занята, наблюдая за ним, что не заметила названия клуба, в который они наконец вошли, но едкий запах сигаретного дыма шокировал ее сразу. Лампы горели тускло, с зеленым оттенком, как будто проникали сквозь бутылочное стекло, и резкая музыка из музыкальной шкатулки была слышна в приглушенном гуле заполненной людьми комнаты.
— Какого черта мы приехали сюда? — воскликнула Рэндл, не видя прохода к их местам. Она бросилась вперед и, натыкаясь на посетителей и официантов, ворковала:
— Прости, сладкий, — или, — извини, радость моя. — Бретт и Марсель хвостом следовали за ней.
Когда уселись, Бретт вблизи посмотрела на Марселя, пытаясь оценить его привлекательность. Иногда она думала, что он выглядел бы красивым и очаровательным в парике, но единственно, как могла его охарактеризовать Бретт, это — ординарный.
Как только поставили на стол их напитки, прожектор осветил крохотную сцену, и маленькая темноволосая женщина подошла к микрофону.
— Добрый вечер, мои дорогие. Я — Моник. Добро пожаловать в Бачимонт. Сегодня я имею удовольствие представить вам восходящую звезду джаза из Нью-Орлеана, господина Уинтона Марсалиса.
Когда Марсалис начал исполнять свою вторую мелодию, Бретт открыла глаза и нашла Рэндл и Марселя, занятых разговором. Она оглядела людей, слушающих представление. Бретт нравилось наблюдать, и она поняла, что ее лучшая идея для съемки — это простое внимание к поведению людей. Она посмотрела на возвращающихся на свои места музыкантов, которых слушала закрыв глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116