«Как она могла быть такой дурочкой? Когда все девочки, кого она знала, мечтали о кинозвездах, рок-певцах или футболистах, она думала только о Дэвиде. Дэвид был добрым, веселым и порядочным, но он на десять лет старше ее. Он начинает свое дело и женится, а она только заканчивает школу. Может, в Париже она найдет человека, которого полюбит», — с тоской подумала она.
На следующей неделе во время их ленча с Барбарой в «Лутесе», Бретт рассказала матери о своих планах.
— Тебе не надо поступать в колледж или работать, ты же знаешь. Но ты прекрасно проведешь время в Париже, — ответила Барбара, вылавливая улиток, плавающих в масле.
В этом была вся она — ни вопросов, ни слов поддержки. Она заказала еще порцию двойного «Манхэттена». Барбаре было всего сорок лет, но годы не жалели ее, как и она сама не жалела себя. В попытке контролировать свой вес, она продолжала принимать амфетамины и депрессанты аппетита, а так как у нее была бессонница, ей требовалось все больше и больше транквилизаторов, которые она запивала «Роздером Кристал» и «Манхэттеном». Свое природное очарование и внутренний блеск она искусно замещала макияжем.
Живя в основном в Нью-Йорке, Барбара проводила сезоны в Бар Харбор и Палм Бич на балах и приемах, но годы шли, и Барбара, дискредитировавшая себя своим безнравственным поведением и неприличными выходками, окончательно выпала из светского календаря.
Бретт очень переживала из-за совсем бессодержательной жизни своей матери, но еще больше утверждалась в том, что свою должна сделать полной и активной. Это подразумевало какую-то деятельность, и для Бретт этой «деятельностью» была фотография.
Бретт держала Лилиан за руку, Альберт; водитель, привез их в аэропорт «Кеннеди», откуда самолетом, только что приобретенным ее дедом, они полетят в Париж. Свен был удивлен принятым решением внучки заняться фотографией. Его единственным замечанием было: «У тебя есть достаточно времени, чтобы создать себя. По возвращении ты как раз будешь к этому готова. Я умею ждать». Бретт была ошеломлена его словами, но очень скоро выбросила их из головы.
«В конце концов у него нет ненависти ко мне», — подумала она и погладила на шее камею бабушки.
Бретт и Лилиан находились в зале отдыха, ожидая своего рейса.
Вдруг в дверях произошло какое-то волнение.
— Мне не нужен билет. Мой отец владелец этой чертовой авиалинии, — услышали они голос Барбары.
Бретт и Лилиан переглянулись: вот уж кого они совершенно не ожидали увидеть. Барбара оттолкнула дежурных и, словно хозяйка этого помещения, большими шагами и нетвердой походкой прошла через зал. Ее наряд был слишком коротким и облегающим, а лицо выглядело так, словно макияж наносили лопатой, она была пьяна.
— Барбара, что ты здесь делаешь? — спросила Лилиан.
— Могу я хотя бы пожелать моей дочери счастливого пути? — грубо спросила она.
Бретт была напугана поведением матери. Ее радостное чувство ожидания новых приключений сменилось на прежнее ощущение тревоги, которое всегда возникало при Барбаре. «Это не честно, — думала Бретт, — она не сможет мне все испортить».
— Может, ты присядешь? — предложила она, стараясь сдержать нарастающее волнение.
— Я ненадолго. Меня ждет машина, — проглатывая слова, ответила Барбара. — Я с друзьями и вдруг вспомнила, что ты сегодня вечером улетаешь. Я пришла, только чтобы попрощаться с тобой. — И она так энергично взмахнула рукой, что не удержалась и упала на свободный стул.
Бретт наклонилась к матери и почувствовала резкий устоявшийся запах алкоголя.
— У тебя все в порядке? — с нетерпением спросила Бретт.
— Конечно. Я просто не удержалась и все, — возразила Барбара.
Она посмотрела на Бретт и впервые в жизни поняла, что ее дочь действительно мила. Она уже давно выросла из возраста «гадкого утенка», однако Барбара не замечала этого. Длинные темные волосы Бретт вились волнами по плечам, а лазурно-голубое трикотажное платье оттеняло изумрудные глаза так, что они казались бирюзовыми. Барбара собралась сделать ей комплимент, как вдруг заметила камею.
— Где ты ее взяла? — завизжала Барбара, указывая на нее. — Это же камея моей матери. Только он мог тебе дать ее! Ты с ним виделась!
— Барбара, успокойся, — вмешалась Лилиан.
— Не лезь, ты организовала встречу с этим ублюдком, я знаю — ты! — кричала Барбара, быстро трезвея, со злостью глядя на дочь и тетку. — Я же запретила. Как ты могла осмелиться? — В бешенстве Барбара обрушилась на Лилиан.
— Барбара, не устраивай сцен, — зло шептала Лилиан.
Служащая оставила свой контрольный пост и подошла к ним.
— Если эта женщина вам мешает, я могу позвонить в службу безопасности, — спокойно предложила она.
— К черту, я не устраиваю никаких сцен. — Барбара повернулась к молодой женщине:
— Служба безопасности не требуется. Я ненавижу его! Я ненавижу его, и вы это знаете! — кричала она на Бретт и Лилиан.
— Ну и что из этого? — сказала Бретт. — Я прожила почти восемнадцать лет с твоей слепой ненавистью к человеку, который на самом деле оказался добрым. Мне запрещалось спрашивать о нем, даже имя его произносить, а ты никогда не объясняла почему — никогда! Ты ничего не рассказывала мне о твоей матери или моем отце. Ты увезла меня от Брайана, и если б не ты, Захари сейчас не был бы в тюрьме. Я ощущала себя сиротой, а ты не придавала этому никакого значения. — Слезы тихой злобы и обиды душили Бретт.
— Пожалуйста, нельзя ли прекратить? Вы беспокоите других пассажиров. — Служащая одернула свой красный форменный пиджак, повела плечами, стараясь казаться более официальной.
Барбара вздрогнула, не ожидая атаки Бретт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116