Далеко-далеко в металлическом городе, в комнате с высоким потолком, увешанной бархатными гардинами мистического зеленого цвета и освещенной небольшой рубиновой лампой, женщина сверхъестественной красоты с интересом следила за процедурой пленения Темуджина и Кирина.
По мере того как ее взгляд медленно скользил сверху вниз по рослому, гибкому телу землянина, миндалевидные глаза за бахромой темных ресниц все больше суживались. Кирин и Темуджин, как в зеркале, отражались в шарообразном полированном кристалле, стоявшем перед ней на колонне из серого камня. Изображение походило на картинку видеопроектора, но данную в трех измерениях, и, хотя было значительно уменьшено, повторяло реальность вплоть до мельчайших подробностей.
Мягкий дневной свет, исходивший от кристалла, падал на ее лицо с выражением богини, наблюдавшей с заоблачных высот за повседневными хлопотами жалких людишек. Ее черты напоминали застывшую маску, непостижимая в своем совершенстве красота придавала ей облик скорее творения искусства, чем живого человека. Ничто не трогало точеных черт — неподвижная, холодная, она неотрывно смотрела на кристалл, и только темный огонь в чуть раскосых глазах указывал на присутствие в этом теле жизни и разума.
Она была высокого роста, стройная, с восхитительными округлыми формами; все ее тело — как поэма теплой, нежной плоти, и смелый вырез на груди являл тому полное подтверждение. Темная, блестящая ткань, облегая тело, подчеркивала каждый изгиб, каждую выпуклость. Платье — без рукавов, с глубоким декольте — открывало соблазнительную плоть зеленоватого оттенка. Тяжелые локоны черных, цвета самого космоса, волос свободно сбегали на плечи, в них холодными звездами сверкали бриллианты. Полные губы, влажные и манящие, — того же цвета изумруда, что и кожа, но темнее. Вот женщина надолго задержала взгляд на рослом землянине, и губы ее тронула легкая улыбка.
Небрежным тоном она обратилась к стоявшему рядом:
— Судя по серой одежде, маленький толстяк с Тревелона; я уже видела таких. Но этот рослый, смуглый, с мрачным орлиным взором — он откуда?
— Кирин с Теллуса, — почтительным голосом ответил человек. — Это третья планета звезды Солнце из Центрального Ориона. Некоторые утверждают, что именно с нее десять тысяч лет назад человечество шагнуло в космос, другие говорят, что родина где-то в Центавре, есть и такие, что стоят за Тау Сети. В сущности, разница невелика; здесь можно лишь порассуждать о…
Сверкающие глаза метнули на него ядовитый взгляд, полный холодной издевки.
— Ты прав, Пангой: в чем вы непревзойденные мастера, так это в умении порассуждать. Вы, нексийцы, вечно наводите тоску. Вы слишком бесстрастны и умны. — Голос, надменный и презрительный, бичом взметнулся в воздухе. Человек вздрогнул, сжался, как от удара, но женщина снова обратила взор к кристаллу, и вновь раздался ее голос — но уже томный и ласковый:
— Что, если бы рядом со мной был человек, как этот, подумать только, чего бы мы смогли добиться на пару с ним… со временем!
Ни один мускул не дрогнул на лице у человека. Он молча продолжал смотреть на женщину, не отрывавшую взгляда от кристалла. Высокого роста, худощавый, с кожей цвета шафрана и темными глазами, в которых, казалось, навсегда застыло выражение почтительности, он носил свободные одежды пурпурного бархата. Над сердцем алыми нитями было вышито изображение дракона. Бритый череп блестел. Судя по едва заметной сеточке морщинок, испещривших лицо, ему было не меньше нескольких сотен лет. Его бессмертие поддерживалось благодаря ежегодным впрыскиваниям слизистого секрета, получаемого от младенцев человека. Это был один из великих колдунов Некса, прибывший на Зангримар двадцать лет назад с целью уничтожить женщину, которая сейчас, стоя рядом с ним, жадно смотрела на кристалл. Вместо этого она сама одержала над ним верх и сделала своим рабом, как поступила раньше со всеми живыми существами на планете. Но он сдался сам, и огонь неудовлетворенного желания, загоравшийся при виде ее в этих холодных змеиных глазах, ясно указывал на причину его добровольного рабства.
— Азейра, моя королева, — забормотал он. — Я вижу, вы вступаете на опасную стезю. Довольно будет и того, что мы наживем смертельных врагов в лице Зарлака и карликов Смерти, если удастся выкрасть у них» Медузу «. Зачем нам ссориться еще и с магами Тревелона? Я уже начинаю сожалеть, что позволил вам использовать мощь своего разума, когда вы захотели проникнуть в Хранилище Времени…
— Так или иначе, дело сделано. Ты лучше вспомни, какие чудесные вещи мы там обнаружили. — Слова звучали ровно и холодно. Женщина махнула рукой, и изображение в кристалле пропало, а сам он начал постепенно меркнуть. Отвернувшись, она медленно взошла по ступеням к трону цвета слоновой кости с розоватым оттенком, установленному под балдахином из той переливчатой, сотканной будто из кристаллов ткани, которую могли создать лишь чувственные арахнидийцы с Алгола IV. Лениво потянувшись с кошачьей грацией, она удобно расположилась на троне, поигрывая сверкающим камнем и пристально изучая нексийца холодными, жестокими глазами, в которых сверкала нескрываемая насмешка.
— Сто лет назад, когда я прибыла на эту планету, я поняла, что передо мной один из миров древней науки, — заговорила она тихим голосом. — Здесь я обнаружила город металла и скоро сумела пробудить стальных воинов от их многовековой спячки. Вместе с ними, послушными моей воле, я покорила людей, с незапамятных времен населявших эти унылые, бесплодные равнины и не осмеливавшихся тревожить спящий ужас стального города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42