Их звали Амалрис Белый Шлем, Джемадар Большой, Озрис Серебряное Перо и его младший брат Остромар. Они, а также небольшое число храбрецов из долин, из Шоуса и мелкие землевладельцы, служившие в дворцовом Легионе Халсадона, и составляли войско, стояв шее у входа в ущелье Аркантира, чтобы вступить в последний бой с озверевшими Черными Ордами.
Но страх не охватил их сердца. Они смеялись, пели и спорили между собой по пустякам, пили вино по случаю приезда Саргона-Льва, и огромный зал гудел от громкого пения и смеха, словно впереди их ждал не смертный бой, а какой-нибудь праздник. Саргон почувствовал, как его сердце будто выросло в груди, и последние остатки сомнения покинули его. Ни один настоящий воин не желал бы ничего большего, чем сражаться и умереть вместе с такими товарищами, как эти.
Что-то удерживало его, чтобы рассказать о своей миссии и о пророчестве Застериона, и он прикрыл Молот полой плаща. Также Саргон не стал говорить о принцессе Аларе, о том, как она отправилась вместе с ним сюда, проделав полный опасностей путь от ворот Халсадона. Не стал варвар говорить и о Белкине и, конечно, решил промолчать о том, что принцессу похитили при помощи подлого и коварного колдовства Черного Шадразара. Не стоило омрачать всеобщее веселье в зале рассказом о том, что наследница имперского престола в этот час томится в мрачном подземелье Шам Нар Чана. Пусть герои Последнего Легиона весело пируют в эту, может быть, последнюю ночь в своей жизни, и пусть сердца их будут наполнены не мрачным отчаянием, а таким же весельем и отвагой, когда они выйдут навстречу врагу.
Но той же ночью, когда на небо взошла одинокая луна, осветив золотистым сиянием землю, в ворота постучал мрачный гонец. Чойс, Парамир, Саргон и несколько военачальников вышли, чтобы встретиться с посланниками Шадразара на поле, расположенное между крепостью и входом в ущелье. И тут Саргон вновь увидел Мингола. Сердце воина-льва бешено забилось, когда он посмотрел на того, кто похитил у него принцессу. Кровь застучала у него в висках, а глаза засверкали неукротимой яростью. Могучая рука так крепко сжала рукоять Молота, что костяшки пальцев побелели. Но он заставил себя сдержаться и сохранять спокойствие. Стоя за спиной у Чойса, Саргон понял, что в темноте Мингол не узнал его.
– Что привело тебя сюда, воин Черных Орд? Если у тебя есть сообщение от твоего Черного Хозяина, то говори! – суровым голосом проговорил Чойс.
На лице Мингола появилась дьявольская ухмылка. Тем не менее он слегка поклонился.
– Сын Черного Бога поручил мне сказать, что некто находится у нас в плену, и пленник этот носит вот такой символ, – вкрадчивым голосом, в котором сквозило злорадство, произнес он, затем передал что-то смуглолицему дикарю. Тот приблизился к Чойсу, стоявшему у ворот, и бросил к его ногам какой-то предмет.
Чойс взглянул вниз, и лицо его побелело. Он наклонился, поднял предмет и внимательно осмотрел его. Саргон осторожно выглянул из-за плеча Чойса и смог рассмотреть, что это за символ. У него упало сердце, когда он узнал кольцо с печатью, которое Алара носила на большом пальце левой руки, – эмблему принцессы, наследницы престола империи.
Лицо Чойса вмиг стало старым и изможденным. Он крепко сжал в кулаке золотое кольцо-печать.
– Говори дальше, – потребовал он, и Мингол насмешливо поклонился.
– Госпожа, которая носила этот талисман… у меня нет нужды называть ее имя, потому что вы его прекрасно знаете… Так вот она поехала из столицы сюда, чтобы присоединиться к вам, но мы ей в этом помешали, захватив ее в плен. Сейчас она отдыхает в подземельях Шам Нар Чана, а тот, кто ехал сюда вместе с ней, заснул вечным сном на заброшенной дороге.
Чойс зарычал сквозь зубы, извергая проклятия. На его лицо было страшно смотреть.
– Ваши условия? – наконец выдохнул он.
– Они совсем простые. Вы должны покинуть это место, вот и все. Уходите куда хотите и оставьте ворота цитадели открытыми. Если вы покинете цитадель завтра к полудню, ваша госпожа не пострадает. Если же вы останетесь удерживать эту крепость, презрев волю Сына Хаоса, тогда госпожа, которая носила это кольцо, будет… – Мингол сделал паузу и закончил фразу свистящим шепотом, – …сожжена заживо на алтаре Черного Бога. А мы все равно одолеем вас, разнесем стену на куски и убьем всех безо всякой пощады. Итак, выбирайте!
Наступило долгое молчание. Лицо Чойса стало еще более мрачным, в глазах заблестели слезы.
– Может, святой Аздирим поймет и простит, – хриплым, надломленным голосом произнес он. – У меня нет выбора. Творите свое зло, черные дьяволы! Во Внутренних Землях находятся тысячи беззащитных людей. И жизни этих тысяч перевешивают жизнь одной девушки. У меня нет выбора, я останусь и буду сражаться с вами до последнего дыхания.
Мингол явно пришел в замешательство. Он попытался что-то пробормотать, но Чойс повернулся и вместе с военачальниками пошел к воротам, которые открылись, а затем с треском захлопнулись перед самым носом Мингола. Тот грязно выругался, а затем принялся колотить по мощным воротам.
Вы – придурки! Это же ваша принцесса, Алара. Из-за вас она умрет ужасной смертью! А вслед за ней и все вы! Наши Орды уже на марше, и ничто в этом мире не сможет устоять перед людьми с севера! Дураки! Ну и умирайте!
Он повернулся и пошел прочь, дрожа от ярости, махнул рукой соплеменникам, которые двинулись вслед за ним.
Однако никто не заметил фигуру в черном плаще, двигавшуюся в тени вдоль стены.
Войдя внутрь цитадели, Чойс повернулся и обвел удивленным взглядом своих спутников.
– А где же наш новый товарищ? – спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41