— Надо же, — пробормотал он, взглянув на нее, с кем бы ты сейчас ни болтала, больше с ним не разговаривай.— Почему?— Потому что выглядишь так, будто потеряла лучшего друга.— Нет, нет. Звонила моя сестра. Замечательные новости! Она ждет ребенка… — Дейзи указала на газету. — Когда прочтешь, оставь мне раздел с объявлениями.— Тебе мало работы у меня и с теми проектами, которые ты делаешь с Ларсоном?— Я не ищу работу, Гарри! Мне нужен раздел о потерях и находках.— Что ты потеряла?Весь свой ум, мрачно подумала Дейзи.Она нашла в газете именно тот подарок, который хотела сделать Тигу. Но, добившись своего, поняла, что ей придется проанализировать свои чувства к Тигу.Дейзи боялась его полюбить. И у нее были причины для этих страхов, учитывая ее прошлое.Она очень боялась, что из их отношений ничего не выйдет. Но, выехав в его драгоценном «гольфе» на подъездную аллею, Дейзи сказала себе, что до зубов вооружена осторожностью. Чувство любви оказалось слишком новым, слишком чудесным, чтобы его игнорировать. Просто надо быть осторожнее. И умнее.Она прошла по покрытой снегом дорожке и постучала в дверь. На этот раз речь не шла о внутренней отделке. Тиг попросил ее помочь ему закончить работу с деревом, потому что вместе дело пойдет быстрее, а у него очень плотное рабочее расписание.Когда Тиг выбежал к ней, она немедленно забыла обо всех своих страхах. Забыла о том, что надо быть осторожной. Забыла уроки, которые она получила, выбирая неподходящих мужчин.Его улыбка была заразительнее ветрянки. Он промчался по коридору и бросился к ней, целуя так, словно она была завтраком, а он голодал несколько недель. Потом улыбнулся и спросил:— Где ты была?— Сейчас без десяти час. Разве не ты сказал, чтобы я приехала в час?— Ну, да. Но я ждал тебя со вчерашнего дня.Увидев ее костюм, он закатил глаза.— Широкие брюки, шелковая блузка — по-твоему, в этой одежде можно работать с лаком?— Я понимаю, но вещи старые, и более подходящих у меня просто нет.— Придумаем что-нибудь получше.Его обещание придумать что-нибудь получше заключалось в следующем: раздеть ее догола, заняться с ней любовью на бледно-розовом ковре в чужом коридоре, а потом одолжить ей для работы свою рубашку. Через час в руке Дейзи оказался кусок замши.— Тебе нужна еще одна тряпка? — спросил Тиг.— Ты! Не подходи ко мне! Если мне понадобится что-нибудь, я сама возьму.— Эй!— Не говори «эй». Каждый раз, когда ты ко мне приближаешься, мы надолго отвлекаемся. С такой скоростью мы закончим работу к десятому февраля 2020 года.— И это проблема?.. — Он ухитрился принять удивленный вид. Очевидно, поэтому Дейзи направилась к нему и крепко поцеловала. В пупок. В плечо. В шею. И один раз, быстро, ниже талии.Потом бегом вернулась на свое место.— Я люблю, когда у тебя начинают косить глаза в мою сторону, — заметила она.— Ты злая, злая женщина.— Не пытайся делать мне комплименты. Тебе все равно придется накормить меня обедом.— Интересно, у тебя сегодня зарплата, а обед готовлю я. Как это получается?— Прекрасно получается, с точки зрения женщины.— Я понимаю. Но никак не могу взять в толк, каким образом меня одурачили и я на это согласился.Их разговор был таким чепуховым. Глупым. И она не могла понять, как за пустой болтовней могли пройти три часа. Тиг объяснил ей процесс полировки. Красное дерево было отшлифовано полностью. Дейзи должна была только обмакнуть кусок замши в миску со специальным составом и «бережно тереть», как он выразился.Они неторопливо разговаривали друг с другом. У Тига были не правильные политические взгляды, но она его переубедила. Дейзи рассказала ему истории о своем детстве в Вермонте, о зимах, о том, как она каталась на коньках с соседскими мальчиками, как ее папа ехал по полям на санях, запряженных першероном, а в санях сидели все три сестры, укутанные в пятьдесят одежек.Тиг рассказал ей о своих маме и папе. Его мама считалась в семье упрямой женщиной, и именно ее гены он унаследовал.— У папы было терпение, как у святого, он мирился с ней, мирился со мной. Моя сестра Райли была безупречным ребенком. Я рос нахалом.— Ты? — недоверчиво спросила Дейзи.— Я знаю, знаю. В это трудно поверить. Но, кажется, меня всегда исключали за то, что я грубил учителям. А на самом деле я просто поправлял их, когда они были не правы.— А ты всегда знал, как должно быть правильно?— Да. Знал. И моя мама тоже знала. Иногда мы с ней ссорились. — Он подумал. — И ссоримся до сих пор. Когда мы начинаем ругаться, все выбегают из комнаты.— Ты кричишь? На свою маму?— Она кричит на меня. Чем громче спор, тем больше он ей нравится.— А папа пытался вас останавливать?— Нет. Мои родители на редкость бесхарактерны. Никакой дисциплины. Поощряли Райли и меня, когда мы увлекались бог знает чем. Папа даже одобрял споры, он говорил, что они учат думать.А мама… она действительно меня баловала.— Да?— Она всегда готовила меня к полной независимости. Если меня выгоняли из класса за то, что я высказал свое мнение, она только смеялась. Когда я ссорился с папой, потому что тот не пускал меня попутешествовать в одиночку, мама была на моей стороне. Да, на каждую мою ошибку меня подбивала мама.— Ты считаешь, что она виновата в твоих неприятностях?— Ну, я бы так не сказал. Ей просто доставляет радость ставить себе что-то в заслугу, хотя некоторые достижения — только мои. Но что поделаешь? Она — моя мама. Я должен ей уступать.Дейзи очень нравилось его слушать. Он так мило рассказывал о своих родителях, о том, как его семья праздновала Рождество, какие они совершали походы.Тиг мог без конца о чем-то говорить. В большинстве историй он выступал в роли злодея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34