«Ну, дела, — подумал Карпов, — в такой шубе — и плачет ночью на улице одна-одинешенька! Не иначе как беда стряслась. Тем более что вон и синяк под глазом… Кто же это ей засветил так основательно? Хулиган какой или с домашними чего не поделила?»
— Девочка, что случилось? — осторожно спросил он. — Ты меня не узнала, да? А я вот тебя запомнил. Ты мне помогла недавно, вот я и…
— Слушай, — вдруг спросила девушка, вытирая слезы тыльной стороной ладони, — ты где-то тут живешь, да? Недалеко? Чего ты в такую рань на улице?
— А… ну да, я вон там, в соседнем дворе, живу, — кивнул Карпов. — вышел… Ну, живот прихватило, в аптеку иду, купить чего-нибудь. А что?
— Ты один живешь? — спросила девушка.
— Один, — погрустнел Карпов. — Лялька моя померла недавно… Один, да.
Девушка встала.
— Давай я в аптеку сбегаю, — предложила она. — А ты меня здесь подожди.
— Ох, спасибо тебе, добрая ты душа! — обрадовался Карпов. — Мне-то, сама видишь, ходить трудно. Ноги болят. Из-за спины это, болезнь у меня такая…
— Я сейчас, — бросила девушка и умчалась, не дослушав.
Карпов осторожно сел на холодный бетонный выступ и уставился на большую сумку, так небрежно оставленную девушкой в шубе. «Надо же, — думал он, — какая доверчивая! А если бы я вот сейчас эту сумочку-то прихватил — да и ходу? Там, поди, добра на большие деньги! Ой, глупая, молодая! Не учила ее жизнь, вот и верит всем подряд».
А ведь ей, наверное, ждать придется, пока аптеку откроют… Ну и он подождет. Когда еще доведется с такой молодой красавицей поговорить? Надо пользоваться случаем.
Но девушка вернулась быстро. Протянув Карпову упаковку каких-то таблеток, она сказала:
— Дядя, пригласи меня в гости, а? Я так устала! Мне бы чайку горячего…
— Пошли, конечно! — обрадовался Карпов. — Чай у меня есть. И батон есть. И сахар!
Девушка посмотрела на него как-то странно, однако промолчала и подхватила свою сумку. Карпов торопливо заковылял обратно к дому. Девушка шла рядом с ним, так же, как Алексей Алексеевич, обходя лужи, но Карпов видел, что ей трудно держаться рядом с ползущим, как черепаха, инвалидом. Конечно, вон она какая длинноногая, чуть не на голову выше его, ей бы бегом бежать… Да и бегает она бегом, когда почту разносит, он ведь сам видел. Молодая, здоровая, чего не бегать.
Когда они уже вошли в сырой и темный подъезд, загаженный людьми и кошками, девушка сказала:
— Меня Илоной зовут. А тебя?
— Алексей я, Карпов Алексей Алексеевич, — едва дыша, ответил он, одолевая шесть ступенек, ведущих к площадке первого этажа. — А вот и квартирка моя, вот она… Погоди, сейчас ключ достану, ..
Он отпер наконец дверь и толкнул ее. Илона отшатнулась. Волна жуткой вони, вырвавшаяся из квартиры, едва не сбила ее с ног. Илона прижала к лицу ладонь.
— Чего ты? — забеспокоился Карпов. — Нехорошо тебе, что ли? Погоди-ка, я сейчас свет зажгу, темно в прихожей, еще споткнешься тут, не дай бог…
Он суетливо протиснулся мимо Илоны, стараясь не задеть дорогую шубу, и в следующую секунду щелкнул выключатель, загорелась слабенькая, ватт на сорок, лампочка, осветив голые стены и висящее на гвоздях рванье, под которым на полу аккуратно выстроились в ряд обувные руины.
— Да ты входи, входи, — приглашал Карпов, радушно размахивая руками. Палку он поставил под вешалкой — наверное, она была ему и не нужна, он при своих передвижениях держался за стены, судя по черным жирным следам на старых обоях.
Тяжело вздохнув, Илона перешагнула порог.
Они сидели на грязной кухне. Илона, открыв настежь форточку, придвинулась поближе к столу и принялась жадно пить горячий чай из тщательно вымытой Карповым чашки; она почти не слышала, что бормочет этот смешной старый человечек. И кухня ее тоже не интересовала. Все это она уже видела — в квартире Нерадова было ничуть не чище, когда она впервые вошла туда. Только и разницы, что там мебель антикварная, а здесь — замызганные, с отслоившимся фанерным покрытием деревяшки советского производства, по которым бродят беспечные, непуганые тараканы.
Карпов наконец устал говорить и включил радио, чтобы веселее было. Илона бросила невидящий взгляд на древний однопрограммный динамик, из которого неслась бодрая мелодия, и вздохнула. Ну, влипла… И как теперь быть? Хорошо еще, что сегодня воскресенье. Но завтра придется идти на работу — в таком-то виде, с синяком под глазом… Работа! Ужас какой-то, а не работа! Но бросить ее сейчас нельзя, даже просто прогулять нельзя ни в коем случае, она должна во что бы то ни стало отправиться по обычному маршруту, все должно выглядеть как обычно, иначе все сразу догадаются, что она каким-то образом причастна к попытке ограбления… Нет, только не это! Не приди она завтра на почтамт, ее мгновенно заподозрят, и тогда заново начнется кошмар — следователи… Нет! Черт побери, она ведь и билеты забыла, и воскресные тиражи утром не смотрела из-за этого поганого Толяна… А вдруг там большой выигрыш?
Она наконец огляделась по сторонам более внимательно и тут же спросила Карпова:
— А где у тебя холодильник?
— Холодильник? — удивился Алексей Алексеевич. — Откуда у меня холодильнику взяться? Да и зачем он мне? Что мне в него класть-то?
Илона промолчала, не найдя слов. Нечего класть в холодильник? А чем же он питается? Не похоже, чтобы он три раза в день ходил в кафе или ресторан, значит, должен готовить дома… Где в таком случае он хранит продукты? Непонятно.
— Илоночка, — осторожно заговорил Карпов, — ты, может, отдохнуть хочешь? Поспать немножко?
— Неплохо бы, — согласилась она. — Только сначала искупаться надо. У тебя горячая вода есть?
Карпов решил, что такое желание вполне соответствует моменту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101