Вода плещется, меня спускают в глубину.
Впечатления под водой:
1. Те, кто наверху, экономят кислород.
2. Меры предосторожности не соблюдаются. Ни сигнального колокола, ни аварийного тормоза нет. Водолаз предоставлен руке божьей, но Бог не носит его на руках.
3. Дальнейшее уменьшение подачи кислорода. Надо бы исповедаться. Моя сердечная деятельность оставляет желать лучшего. Но история может закончиться и эмболией мозга. Однако!.. Так.
4. Пахнет так странно. Как будто я сижу во рту у плохо пахнущего парикмахера. Даже Мушиноглазый был славным парнем.
5. Дьявольская темнота. Что-то свистит. Милая тетя Илка, я кончу жизнь не на виселице.
6. Я случайно дотронулся до груди, вспыхнул электрический фонарь. Плохое предзнаменование. Мою могилу не будут поливать.
7. Грязные, слизистые предметы проплывают перед моими глазами. Издали замирают маленькие рыбки в воде и машут плавниками. Не дожидаются ли они смерти водолаза?
8. Опять уменьшение кислорода. После смерти жизнь заканчивается. А если и продолжается, то в лучшем случае совсем недолго. Итак, да или нет? Но стоит ли из-за нескольких минут ломать себе голову?
9. Мне вдруг приходит на память: я читал где-то, что матросы с подводных лодок бросаются на пол и лежат недвижимо, если кончается кислород. Лучше бы я не читал эту глупую книжонку или по меньшей мере не вспоминал про это. Я чуть не умер преждевременно.
10. Ты не должен желать дом, землю, слуг, девушку, скот ближнего своего – и даже его работу водолаза. Аминь. Внимание, главное – хорошее настроение. Я буду оптимистичным трупом.
Дно Сены здорово запушено. Ужасное состояние. Нигде ни скамейки. Да что я говорю – нет даже приличного камня, чтобы посидеть.
Те наверху определенно прекратили подачу кислорода. Уже полминуты, как я ограничиваю дыхание, чтобы не случилось беды.
…О-о… Так плохо это… О, больно… Скорее… Исповедь… Смерть… Страшный суд… Растерзанный молодой человек с темными волосами должен появиться здесь слева…
Когда я пришел в сознание, меня уже вытащили на палубу, выковырнули из водолазного костюма и швырнули на мешки, лежавшие на набережной.
За карьеру водолаза мне не платят ни гроша. Я мчусь домой. Чего доброго, с меня еще потребуют плату…
Мне остается констатировать следующее: каждого озабоченного проблемами человека надо по меньшей мере раз в месяц отправлять на прогулку по дну Сены, чтобы к нему вернулась жажда жизни. Так же поступать и с чересчур жизнерадостными – чтобы они стали немного серьезнее.
По Буль'Мишу спешат деловые люди. Женщины в помятых брючках, с ярко накрашенными губами торопятся в метро. Автомашины гудят, звенят трамваи, автобусы грохочут во всех направлениях, битком набитые людьми, которые имеют постоянную работу и теперь делают вид, что она им претит.
И кислород, как много кислорода! Он воняет, но это хорошо.
Кто-то хватает мою руку сзади.
– Эй, молодой человек!
Мужчина в синем рабочем кителе сует мне под нос десятифранковую купюру.
– Прогуливайтесь по возможности так, чтобы не терять при этом свои деньги.
– Я?.. Мои?..
Я с ужасом смотрю на него.
– Faut ?tre idiot, tout de m?me. Наверное, чудила какой-то.
Он поворачивается и идет прочь.
Уже неделя, как у меня нет никаких десяти франков, стало быть, эти деньги не мои. Видимо, я поддел ногой валявшуюся бумажку в десять франков, и этот честный рабочий решил, что она принадлежит мне.
Я чувствую себя так, словно мне в далекие детские годы нарассказали всякого рода затасканных историй. Вроде, например, бравого мальчика, который передал найденные деньги полицейскому, после чего его сердце наполнилось благотворным теплом. (Не у полицейского сердце, нужно полагать, а у мальчика.)
Полицейский с почтением козыряет и говорит:
– Это тебе зачтется.
Я думаю, тот мальчик был дураком.
Сразу проверяю деньги – не фальшивые ли. В одном из баров покупаю пачку мэрилендского табака, мне на полном серьезе его выдают.
Тут же в два прыжка я уже у стойки и заказываю кофе со сливками и рожок. Затем прикуриваю свою самодельную сигарету, разворачиваю газету и изучаю объявления о новых свободных вакансиях.
Садиться нельзя, иначе завтрак сразу подорожает. Во Франции только богатые люди имеют привычку сидеть, по большей части в Санте. Так называется здесь тюрьма.
Шестая глава
О Боже милостивый, как смешна жизнь!
Даже неизвестно толком, что с ней делать. Да и времени нет размышлять, как было бы лучше: так или этак, потому что незаметно стареешь, обзаводишься вставными зубами, да еще грыжевым бандажом в придачу, если юные годы были слишком бурными…
Определенно есть в Париже богатые люди, которые сейчас даже не знают, что делать с деньгами. Вообще-то дурацкая была идея – выдумать деньги. Красочную бумагу испестрить всякими цифрами и в конце концов все так организовать, что некоторые ее даже в глаза не видят.
Есть так много молодых, энергичных людей, которые большую часть своей жизни обивают пороги влиятельных особ и ждут. Определенно я не единственный во Вселенной, который скучает без дела. Я ничего не хочу сказать, в целом все налажено очень хорошо.
В древние времена по крайней мере все было гениально просто. Если предок был голоден, он запросто выходил в своем скромном волосяном костюме на цветущее лоно природы и убивал диплодока. Иногда бывало наоборот, и диплодок убивал его. Во всяком случае, один из них всегда имел что пожрать.
Ну а затем любовь! Если ему нужна была женщина, он только делал знак прародительнице – они долго не философствовали. («Ах, Ленхен, я бы так хотел сказать вам кое-что на ушко… вы позволите?» – «Не-ет, это неприлично».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90