Второй раз до него пыталась дозвониться Джули Беннет. Какого черта ей нужно?
– Ты нормально питаешься?
Негр покачал головой.
– Непохоже, чтобы я голодал, доктор.
– Головокружение? Слабость?
– Словно у меня нет больше сил. Кажется, ничего не в состоянии делать.
Он выглядел задумчивым. Изнуренным. Ему было около пятидесяти. Общая картина и рассказ пациента совпадали с результатами осмотра. Глухой отзвук на простукивание в основании левого легкого и снижение доступа воздуха в пораженную область. Человек быстро худел, кашлял с кровью и всю жизнь много курил. Сомнений практически не было. Рентген почти наверняка покажет опухоль.
Роберт Фоли ощутил знакомое чувство негодования. Зачем Господь создал рак? К чему боль, болезни, ужас и отчаяние? Что хорошего в наших страданиях? Неужели всемогущий владыка не мог для нашей же «пользы» уготовить нам иные, менее жестокие испытания? Что за нелепый каприз побудил его приступить к сотворению мира? Какой фатальный порыв ветра сказался на его делах, какая слабость заставляет его жаждать наших щедро расточаемых восхвалений и нашего обожания, и если в его характере имелись недостатки, то как тогда быть с его высоко превозносимым совершенством? Подобного рода сомнения и опасения с восхитительной легкостью устранялись простым актом веры. В конце концов, как может несовершенный разум человека постичь промысел Божий? Но куда обратиться, когда вера ушла?
– Джеймс, мне хочется, чтобы ты сделал рентген грудной клетки. И я дам тебе направление на анализ крови, чтобы точно установить, что с тобой происходит.
Он надеялся, что улыбка получилась ободряющей.
Старался не выказывать раздражения. Рак дыхательных путей. В тридцати процентах случаев смерть наступает ранее, чем через пять лет. Жена без мужа. Дети без отца. Жизнь медленно уходит из тела, затем смерть.
– Что-нибудь не так, доктор?
– Не думаю, но нужно проверить. Чтобы убедиться.
В Беверли-Хиллз ему пришлось бы сказать правду, хотя подобное открытие вряд ли в интересах пациента. Там ему пришлось бы иметь дело с адвокатами, расследующими дела о небрежном лечении. Здесь, в бесплатной клинике, он мог избавить этого человека от ненужного волнения и облегчить его существование поддержкой, а позднее, когда появится боль, уколами героина и надеждой. Этот человек никогда не подаст на него в суд, потому что елейные адвокаты никогда не приблизятся к двери его конуры, которую он называет домом. Поэтому Джеймс умрет с достоинством, с душевным спокойствием и успокаивающей сознание надеждой на выздоровление, которое никогда не наступит. Никто не желает услышать, что он умрет, а те, кто наиболее яростно протестовал, утверждая, что хотят это знать, оказывались менее других способными выдержать это известие.
– Как поживают ребята, Джеймс… а Мэри? Никогда не забуду булочек, что она напекла, когда маленький Джо болел менингитом.
– Отлично, доктор Фоли. Отлично. Надеюсь, что эта штука в груди не помешает мне работать. На следующей неделе у Мэри день рождения.
– Ты работаешь на городской муниципалитет, верно? Если возьмешь бюллетень на несколько дней, его оплатят. Я могу это устроить, нет проблем.
Джеймс улыбнулся:
– Чтобы заработать на подарки, я дополнительно работаю по вечерам.
– Хорошо, не волнуйся, Джеймс. Скорее всего у тебя просто небольшая инфекция. Во всяком случае, одно хорошо – тебе незачем беспокоиться об оплате. Все будет бесплатно. Конечно, если тебе не захочется обратиться куда-нибудь к «настоящим» докторам, к примеру, на Гору Синай.
Оба рассмеялись.
– Они не станут возиться со мной. Сразу вызовут полицию, попытайся я попасть в такое место.
Роберт Фоли горько усмехнулся. Да, почти правда.
Он быстро выписал рецепты. Анализ крови. Гемоглобин для выявления анемии, характерной для хронического заболевания. Количество белых кровяных телец и свертываемость крови повышаются при развитой стадии болезни. Фронтальный и боковой рентгеновские снимки. Это самое важное. Сейчас не имело смысла проводить другие анализы, вот еще одно преимущество работы, когда не опасаешься вмешательства адвокатов. О Господи, что бы он только не отдал за САТ-сканер. Он протянул направления через стол и поднялся со стула.
– Хорошо, Джеймс, отдай эти направления сестре. Она сделает анализ крови и назначит время для рентгена. Теперь не волнуйся, обещаешь?
– Раз вы говорите, не надо – не буду, доктор. И спасибо.
Роберт Фоли опустился на стул и уставился невидящим взглядом в закрывшуюся дверь. Умирающий человек, поддерживаемый ложной надеждой.
Жизнь – это ад, но в то же время жизнь – это рай, а прежде всего жизнь – парадокс. Но превыше всего была Джейн.
Он не знал, что делать. Он любил ее, но времени для любви не было. Прежде его такое положение вещей устраивало. Лишь однажды – но это было самое страстное увлечение, какое выпадает на долю человека, – пламя страсти поглотило его полностью. Страсть сжигала и бушевала в годы отрочества, поглотила его юность, опалила огнем годы ранней зрелости. Он полностью отдался этой сумасшедшей любви, и даже сейчас она не совсем умерла в нем. Но уже близилась к концу, потому что он увидел, что его предали. Медленно, болезненно, едва-едва неукротимая страсть начала остывать, слабый голос рассудка допускал возможность сомнения, и по мере роста сомнений росло сознание того, что любовь его была невостребованной. Объект его обожания лгал ему, нашептывая нежные слова, разжигавшие огонь страсти к единению, но в то же время допуская ужаснейшие вещи, которые в итоге делали посмешище из доверия, преданности, обязанности и веры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141