Роскошные, как у Аллен Джонс, ноги не скрывала символической длины юбка, едва прикрывавшая крошечные трусики румынской княжны.
Она потягивала из бокала белое вино.
– Как ты думаешь, может, скажем сегодня вечером наши новости Джули?
Ричард обхватил голову руками в притворном ужасе.
– Господи, зачем? Мне было так славно.
– Все равно скоро придется. Скоро это может стать заметным. Мне даже кажется, что уже заметно.
– Да нет же, поверь мне. Поверь всем, кто здесь находится.
Живот Софи был совершенно плоским. Двухмесячный зародыш в ее утробе был еще совсем крохотным.
– Мы ж все равно не собираемся выигрывать конкурс популярности. Она почувствует себя лишней.
– И пускай! – тряхнула Софи челкой пажа от Видала Сассуна. – Ей все равно придется свыкнуться с этим.
Ричард почувствовал угрызения совести. Отчасти они были вызваны жалостью к дочери, которая так самозабвенно любила его, но еще и страхом из-за только что продемонстрированной его очаровательной женой сердечной черствости, аристократического равнодушия к счастью других – то, что использовалось в прошлом против него и чем, возможно, они не раз воспользуются.
– Не помогло даже ее присутствие при зачатии. – Это было не совсем шуткой, и Ричард тут же почувствовал себя виноватым за тон, каким он ее произнес. Словно он выслуживался перед Софи в ущерб дочери.
– С нее станется. В Америке она бы лечилась все оставшуюся жизнь.
Опять Америка. Боже, если он когда-нибудь попадет туда, да еще вместе с Софи, будет что-то жуткое.
– Кто же ей скажет?
– Если скажу я, будет скандал – ей плевать, что о нас подумают. Лучше ты скажи. Она же папина дочка. – Софи с вызовом посмотрела на него. В голосе ее прозвучали агрессивные нотки.
Ричард застонал про себя. Это было как раз в духе Софи – как только ей казалось, что пора защищаться, она немедленно переходила в атаку. Он покружился по комнате в надежде собраться с мыслями и разыскать дочь. Внезапно он понял, что не видел ее уже с полчаса. Но не это его беспокоило. В пятнадцать лет, конечно, рановато появляться на подобных вечерах, но Джули всегда казалась Ричарду чересчур взрослой. В конце концов, в уголке собралась компания из серии «бабушка-отправилась-в-путешествие» – Джейн Ормзбай-Гор, чей отец был послом в Вашингтоне, Майкл Рейни, Найгель Веймаут и прочие представители сливок общества в ассортименте притащили с собой детишек, один из которых счастливо присосался к висящей, как уши спаниеля, груди матери.
Софи вывела мужа из затруднения.
– Она где-то там в уголке, пристроилась с одним парнем из «Вопля», если он узнает, что ей всего пятнадцать, то наверняка сообразит, что надо остерегаться. Надеюсь только, ради нее же, что у него не воняет изо рта.
– Господи, с ней все в порядке?
– Разумеется, в порядке, дурачок. Я просто пошутила. Она не позволит Мику Джеггеру зайти слишком далеко. Она слишком зациклена на тебе. – Софи шутливо ткнула Ричарда в ребро, а он притворно скорчился от боли.
– Послушай, пожалуй, мне лучше пропустить еще стаканчик виски перед этим. Давай, я лучше пойду и порепетирую за картишками, а ты посмотришь. Кажется, в прошлый раз это удалось.
– Ричард, не будь таким противным.
Но она понимала. И очень хорошо. Она положила руки мужу на плечи, при этом платье приподнялось на три дюйма, и заставила обернуться на себя каждого проходящего мимо мужчину, демонстрируя всем свои шелковые трусики от Диора.
– Ладно, иду. Пожелай мне удачи.
И он устремился в плотную толпу.
Пройти по студии Челси было целым испытанием. Каждый шаг по залу означал сложную борьбу, включавшую налитые бокалы, прикосновения к обнаженному телу и перестрелку глазами с богатыми и знатными «лицами», рассевшимися в стратегическом беспорядке по комнатам в окружении своих спутников – внимательных придворных и забавных шутов. Он наткнулся на фотографа Дэвида Бейли: «Привет, дружище. Ну как, порядок? Когда Софи собирается попозировать мне для «Вога»?» – и на Жюстен де Вийнева, создателя образа Твигги: «Привет, солнышко. Кого представляешь?» – и проскользнул позади расточительного Джо Кокера, длинноногого игривого Жана Шримптона: «Я так восхищен твоим Отелло, Ричард».
Лицо Джули вспыхнуло, когда она увидела отца. Музыкант помрачнел.
– Эй, папа!
По аппаратуре системы «Сони» Мик Джеггер оповестил мир, что никак не может удовлетвориться. Теперь рок-звезда с угрозой смотрел на Ричарда, как будто тот помешал ему наконец получить удовлетворение.
– Как проводишь время, дорогая?
– Отлично. Ты знаком с Винни? Он из «Вопля».
Затянутый в черную кожу, высокий, с острыми глазами, Винни был так же невинен, как сам сатана. К тому же он был поразительно красив – напоминал заброшенного Дориана Грея, чьего-то великолепного цветущего ребенка, который заблудился и теперь, в стиле шестидесятых годов, очищался тем, что окунулся в грязь. Он мотнул головой и ткнул в него пальцем, украшенным перстнем с черепом.
– Эй, старик, – произнес он бесцветным, утомленным голосом.
Ричард смущенно оглядывал его. Они с Винни оба были героями из рабочей среды и разными путями добирались до заветного горшочка с медом. Они имели гораздо больше общего друг с другом, чем оба готовы были признать. Какое-то мгновение никто не произносил ни слова. Взаимная холодность мешала им разрушать неудобное молчание.
– Ты актер, да?
– Да. В Королевской шекспировской труппе.
– А, да. Все это старье.
Ричард усмехнулся, но не ответил.
Два красных пятнышка зардели на щеках его дочери.
– Ты хотя бы слышал о Шекспире? – хлестко прозвучал его голос.
Глубоко запавшие глазки Винни хитро сощурились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141