Мотоцикл, набрав скорость, вышел на длинный вираж скоростной дороги, и Джейн плотно вжалась в сиденье позади Билли. Так здорово было сидеть за его широкой спиной, упираясь грудью ему в лопатки, обхватив его руками за стянутую ремнем талию, уткнувшись ему в шею. Голову Билли охватывал шлем, защищающий от неистовых порывов воющего ветра.
Она старалась перекричать рев мотора.
– Что это за место, через которое мы проезжаем?
– Забудь о нем. Бары и геи. Мы сейчас приедем туда, где настоящие деньги. Ранчо «Мираж».
Повернув голову, он заговорил; слова слетали с его губ, но Джейн пришлось приблизить голову к самым его губам, чтобы расслышать. Он чувствовал спиной ее грудь, твердую, налитую, теплую и смущающую, а ее запах ударял ему в голову, смешиваясь с резким ветром и калейдоскопом красок в вечерней пустыне. Безо всяких стараний эта девушка запала ему в душу. Она вовсе не вторгалась в чужие владения. Вокруг нее распространялась особая аура, нежная, легкая, но сильная, которая освещала ее необычайную красоту и наполняла ее такой неземной прелестью, какой он раньше никогда не встречал. Она была доброй, но не слабой; прямодушной, но не наивной; прощающей, но не доверчивой. Она была веселой и яркой, прямой и восприимчивой, не самонадеянной и не эгоистичной, и, разумеется, он уже почти влюбился в нее.
– А кто живет на ранчо «Мираж»?
– Надо смотреть на дорожные указатели. Здесь – вон, гляди, имя Фрэнка Синатры. Милю-другую дальше – его владения переходят в поместье Боба Хоупа, а на перекрестке дорога ответвляется в сторону усадьбы третьей знаменитости – Вальтера Анненберга, приятеля Никсона и издателя наиболее доходного журнала в мире – «ТВ Гайд»! На самом деле Боб Хоуп почти не живет в пустыне, но у него здесь что-то вроде музея, и он летает сюда из Лос-Анджелеса на гольф. Но всем нравится считать его местным жителем, потому что в этой стране он почти равен Господу Богу!
– А где живет Джерри Форд?
– Ты его только видела? Он тоже живет здесь с Джинджер Роджерс и Люсиль Болл. – Билли ткнул пальцем в сторону прочно огражденного входа в загородный клуб. Никакие долговязые любопытные туристы не проникли бы туда, где обитают фавориты экс-президента. – Таких красношеих мотоциклистов в эти места не пускают.
– Но у тебя вовсе не красная шея. Она цвета шоколадного кекса. – «И мне бы хотелось лизнуть ее». Джейн почувствовала легкую дрожь от этой неожиданной сладострастной мысли, промелькнувшей у нее в голове.
Смех Билли затерялся в порывах ветра и внезапном наплыве чувств, нахлынувших на него. Только звук ее голоса мог его так тронуть – цветистый британский акцент, изысканно-необычный в ее прелестных устах, модулирующий полногласными слогами. Мощная вибрация мчащегося «Судзуки» наполняла легким, бодрящим гулом все его тело.
Дорога кренилась под его бдительными глазами, когда он резко повернул направо, влетая в Палм-Дезерт, позднейший комплекс частных владений, с его магазинами вдоль Родео-драйв, Ворт-авеню. Потом они взлетели по шоссе 111 и направились прямо в сумеречное небо по Стейт-Рут 74, дороге к настоящим звездам, по этому созданному человеком шедевру, буквально вырезанному в толще горы.
Здесь, на петляющей по каньону дороге мотоцикл вил и ткал свой путь от поворота к повороту, все сближая и сближая тела тех, чьи сердца уже соединились. Джейн прижалась к нему – почти приклеилась, – и Билли бесстрашно выводил мотоцикл на новый вираж, мыски его кроссовок «Рибок» скользили по горячей, шершавой поверхности дороги, а он продлевал каждый момент своего единения с девушкой.
Джейн чувствовала под ногами разогретые трубы мотора, все ее существо было наполнено глубоким его ревом, который был всего лишь подголоском безошибочной музыки желания. Они тесно прижимались друг к другу, а влажное тепло их тел было готово переплавить их в одно целое. Положив голову ему на спину, она глубоко вдыхала запах его тела сквозь мокрую рубашку, наполняя все свое существо тяжелым чистым ароматом, этим топливом для разгорающихся в ее теле искр страсти.
Но это оставалось пока войной звуков для возможных любовников, детской игрой рева и гула. В этой гонке их разгоряченные тела были соединены в обманчивой близости, но не слиты. На крутых поворотах горной дороги она прижималась к нему. А он в ответ вдавливался в нее, стараясь надежно защитить и уберечь от опасности. Они были вроде бы друзьями. Но их уже связывало нечто намного большее, чем дружба.
Мотоцикл безжалостно несся вперед, оставляя позади широкое пространство пустыни, пролетая над ее скалистыми выступами; мимо табунов лошадей и стад коров, которые карабкались по отвесным лужайкам к лежащим вдоль дороги пастбищам, пробирались между бочкообразных, колючих и щетинистых кактусов. Краски уже сменились, но не только из-за высоты – они взлетели на четыре тысячи футов над уровнем пустыни, и воздух там был прохладным и свежим. Солнце обессилело. Покачиваясь, как громадный ярко-рыжий шар на серо-голубых пиках горы Джасинто, оно готово было отдаться во власть ночи. Сейчас его теплое свечение было мягким, купающим долину в нежном свете, окрашивающим холмы на востоке в пастельные тона – розовые и сиреневые, кидающим на них сполохи горячего пурпура, а на западе грозные горы сумрачно теснились серыми и шоколадно-коричневыми громадами.
– Скоро стемнеет. Давай остановимся и посмотрим, как садится солнце, – голос Билли с трудом перекрыл вопли и завывание ветра.
Вместо ответа Джейн крепче обхватила его за пояс, вдавливая напрягшиеся соски ему в спину. На горы сползает ночь, а она здесь одна, с юношей, который продает свое тело, чтобы купить право на мечту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141