Это его пробудит. Только теперь она подумала, чего он так долго, подозрительно долго спит?
Второй глоток был куда легче, а третий и четвертый проскочили совсем легко. Засыпая, Джули положила голову на эмалированный выступ; пар окутал ее голову, а в воспаленном мозгу раздавался пчелиный гул. Она медленно уплывала, спокойно и умиротворенно чувствуя себя в теплой воде. Глаза закрылись, все дурное отступило прочь. Но зачем она тогда здесь? Кто вдохновил ее сделать это? Что это за выход? Ее голова лениво откинулась.
Джули услышала жуткий вопль страдания, и поняла, что это кричит она. Еще она поняла, что это страшная, непереносимая боль и что вода в ванной становится почему-то темно-красной. Теперь она осознала, что сотворила какую-то невероятную глупость, и что зашла уже слишком далеко, и что раскаивается. Но раскаиваться, быть может, уже поздно. Или вообще уже слишком поздно для всего.
4
– Что нам известно о пациентке?
Голос регистратора станции неотложной помощи был суховато-безразличным, но по его лицу было видно, что он озабочен.
– Это Джули Беннет, дочь актера. Напилась, а соседка услышала ее крики. Стали выламывать входную дверь и нашли ее в ванне, истекающую кровью. Очевидно, ей около пятнадцати. Верите или нет, но ее мать сейчас по соседству, в «Линдо Винг» – рожает. Она пациентка доктора Питерс.
При этих словах врач даже вскочил:
– Так Стелла Питерс сейчас здесь?
– Я недавно видела ее машину у входа. – Санитарка со станции неотложной помощи всегда знала, чьи машины припаркованы на стоянке.
– Немедленно звони ей. Скажи, что у нас здесь непредвиденное осложнение. Отделение плаценты, разрыв матки. Бог знает почему, но она истекает кровью, как зарезанная свинья. Стелла мне понадобится через десять минут. Хорошо? – И обратился к остальным: – О'кей, ребята, займемся делом.
Бригада «Скорой помощи» немедленно стала действовать; приказы отдавались быстрые и резкие.
– Крен, подними кровать в изножье.
Наклон поможет отхлынувшей крови вернуться к сердцу.
– Сестра, позвоните в шесть пунктов по переливанию, нужна донорская кровь универсальной группы.
Некогда было брать кровь у пациентки и определять ее группу.
– Я установлю капельницу, найдите мне какой-нибудь физиологический раствор, пока не привезут кровь.
Им надо было предотвратить коллапс вен, вызванный потерей крови.
– Кто-нибудь, займитесь сердцем плода, подключите ее к ЭКГ, следите за пульсом. Измерьте давление. – Был ли ребенок еще жив?
– Сью, введите катетер в вагину и посмотрите, нельзя ли остановить кровь, ладно?
– Давление семьдесят на сорок.
– Проклятье! Ну как, Сью?
– Кровь не останавливается.
– Пульс двадцать пять.
Сиделка наклонилась к животу Джули и через прибор, похожий на игрушечную трубку, послушала, что там за очередные плохие новости.
– Сердцебиение плода не прослушивается, – сообщила она.
Джули парила сейчас в воздухе, и что это было за потрясающее ощущение легкости, свободы, избавления! Она могла бы летать так вечно. Чудесный воздух пронизывал все ее существо. Там, внизу, в стороне, она видела самое себя – смешное беспомощное существо, похожее на старый плащ, распростертый на серебристой поверхности моря. Как приятно наконец освободиться от самой себя. Она уходила и была вполне солидарна с прозвучавшим откуда-то издалека голосом: «Где эта проклятая Стелла Питерс? Похоже, мы их обеих потеряли».
Стелла Питерс подлетела к Ричарду Беннету:
– Все идет как по часам. Никаких осложнений. Хорошо, если бы все матери были как Софи.
Ее помощница-акушерка подтверждающе улыбалась этим добрым известиям. Лицо Ричарда выразило облегчение, все его тело как-то обмякло при этих словах. Он не играл. Актеры тоже имеют права на чувства.
– Прекрасно, прекрасно. И долго это еще продлится, как вы думаете?
– Не люблю загадывать, но, думаю, недолго.
Господи, если бы все роды были такими. Мамаша – отважная, не ноющая, физически крепкая, тужится, как штангист, и отец – ждет где положено – в коридоре, не путается у всех под ногами и не падает в обморок у изножья кровати.
– Ну, будем надеяться, и у Джули все пройдет как по маслу.
– Как она? – участливо дрогнул голос Стеллы Питерс. Там дело обстояло неважно. Пятнадцатилетняя, снедаемая ревностью при мысли о младенце, который должен вот-вот появиться у ее матери, девчушка, забеременевшая в отместку. С подобным случаем в своей практике доктор Питерс еще не встречалась. Как это дитя научилось ненавидеть столь сильно? Как подросток мог стать таким жестоким, коварным, преисполненным злобой? И психиатры не дали бы точных ответов, а лишь определили бы у Джули «расстройство личности», неважно, что бы это значило. Никакие термины не способны выразить то, что происходит в ее юной головке. Поразительно, но раньше девушка была поистине очаровательной. Цветущий бутон: в школе, насколько было известно доктору Питерс, ее считали одаренным созданием, она всегда выигрывала призы за свои сочинения и стихи. И вот теперь Джули намерена стать матерью ребенка, хотя вовсе не собирается при этом ухаживать за ним, растить его, любить. Он родится наперекор, зачатый в злобе, в атмосфере, лишенной не только любви, но и терпимости.
Ричард только развел руками, словно говоря: Джули есть Джули.
Улыбка расцветила лицо доктора Питерс:
– А все-таки давайте не будем портить вам счастливого события.
«Этого нельзя испортить», – подумал, но не произнес вслух Ричард. Этого ничто не может испортить. Похоже, вся жизнь его начинается сначала. Ослепительно новая жизнь, словно они с Софи заново переживают свой брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141