Подобно лимузину, вкатывающемуся в гараж, голова Грэхема плавно проникла туда лицом вниз со скоростью и точностью хорошо нацеленного снаряда. Острый край тумбы содрал кожу со лба и носа, а сверху дно телевизора частично скальпировало непрошеного гостя. Верхняя часть его туловища оказалась внутри, нижняя – снаружи, и обратный путь был сопряжен с непреодолимыми трудностями, так как его заклинило накрепко.Страдальческие вопли Грэхема глохли в замкнутом, тесном пространстве. Наконец он смолк и только продолжал колотить руками по ящику, который поймал его в ловушку.Внезапно в комнате стало совсем тихо, тишину нарушали лишь равномерные, как у метронома, звуки. Это кровь капала на гладкую поверхность стекла.Роберт смотрел на дело рук своих без особых эмоций. Только ноздри его раздувались, как у дикого животного, и грудь поднималась и опускалась в учащенном ритме, потому что он никак не мог набрать в легкие достаточно воздуха. Совершенный профиль был несколько подпорчен кровоподтеком на щеке и припухлостью в углу рта.Но вот какая-то жизнь затеплилась в его глазах, сначала в виде едва заметной искорки, потом разгорелся огонек. Ни гнева, ни ненависти, только удовлетворение самим собой. Губы Роберта приоткрылись в злорадной улыбке, оскалившей зубы.Паула с ужасом взирала на него.Роберт подобрался к кофейному столику, припадая на одну ногу, и пошарил рукой в хаосе разбросанных на стекле предметов. Он искал что-то и посмеивался, занимаясь поисками. Смех его, похожий на хихиканье маньяка, заполнил, казалось, всю комнату и настойчиво проникал в уши Паулы, и сам Роберт выглядел как маньяк.Он нашел то, что хотел найти, и вцепился в найденный предмет пальцами и прижал к груди, как мать прижимает новорожденного младенца.Маленький, плоский, совсем невинный на вид предмет – пульт дистанционного управления телевизора, на панели которого среди прочих обычных кнопок с краю помещались еще две. Нажатие первой поднимало телевизор из ящика, нажатие второй – опускало тяжелую электронную махину обратно в его гнездо, – мягко, бесшумно, но с неодолимой силой.Роберт приподнял пульт в вытянутой руке, словно магический меч из сериала «Повелитель вселенной». Не переставая смеяться, он нажал сначала одну, затем вторую кнопку.Телевизор включился. Канал МТV показывал старый фильм с Уитни Хьюстон, и хотя звук был убавлен до минимума, можно было разобрать, что она поет о том, как ей хочется танцевать с кем-то, ощутить его тепло и быть любимой. Но сейчас Уитни Хьюстон с пением опускалась вниз, подобно гробу в крематории.Вначале движение не встречало преград и было неумолимым, но внезапно раздались протестующие звуки, – протестовал механизм, протестовало человеческое существо. Телевизор, казалось, осознал, что возникло препятствие его спокойному, равномерному исчезновению, и в недрах ящика мягкое урчание машины стало нервным, прерывистым, как будто сбилось с ритма.Уитни Хьюстон вознеслась в середине своей песни на дюйм вверх, потом тут же провалилась на два дюйма вниз и завибрировала, закачалась, ее блистательные, коричневые, сахарно-сладкие ножки танцевали… танцевали… танцевали на раздавленном затылке Грэхема.За тысячную долю секунды исход битвы решился. Непрочная скорлупа черепа уступила грубой силе, которой обладал дорогостоящий механизм. Станцует ли Уитни Хьюстон прямо в мозгу Грэхема? Там ли она ощутит вожделенное тепло? Найдет ли она в месиве серого вещества того, кто полюбит ее?Палец Роберта, нажимающий на кнопку, побелел от напряжения.Он не обращал никакого внимания на Паулу, которая вцепилась в него в тщетных попытках остановить его.– Прекрати, Роберт! Ради бога, останови эту штуку!Она боролась не только за жизнь человека, еще с минуту назад угрожавшей ей, но и за Роберта, пока еще тот не преступил последнюю грань.В конце концов он подчинился. Палец Роберта отпустил кнопку, но рука, сжимающая пульт, осталась словно бы парализованной и, несмотря на загар, белой, как у трупа. У него был отрешенный взгляд после пережитого экстаза – точно такой же, как после занятий любовью. Тогда Паулу приводила в восторг эта опустошенность. Она воспринимала ее как награду за свои бурные ласки. Теперь же все в Роберте пугало ее.Она взглянула на Грэхема. Его изувеченная голова покоилась между раздвинутыми прелестными ножками Уитни Хьюстон, но прочие части тела еще шевелились. Левая нога его обрела самостоятельную жизнь. Она дергалась в конвульсиях, а носок ботинка отбивал рваный ритм по стеклянной столешнице. Медленнее, все медленнее, с убывающей энергией упрямая конечность исполняла свой нелепый танец, отбрасывая в сторону то книгу, то статуэтку, то папуасский кинжал. Ра-та-та-тра-тат-тат-та…Наконец запас сил иссяк, судороги прекратились. Настала тишина, как после конца света. Глава 17 Уинтроп с взлохмаченной головой торопливо вышагивал по аллее, и полы его небесно-голубого халата развевались за ним, как два крыла. Звонок поднял его с постели в три часа ночи, и пробуждение было тяжелым.Роберт был краток, говорил отрывисто. В его бунгало произошло ужасное событие. По какой-то невероятной случайности Грэхем получил тяжелейшие травмы и доставлен в больницу. Прибыла полиция. Пусть Уинтроп явится как можно скорее.Тауэр напялил халат и зашаркал к лифту.Полицейский, охраняющий вход в бунгало, ждал его.– Мистер Уинтроп Тауэр?– Думаю, что да. Во всяком случае, надеюсь, – пробормотал Уинтроп, минуя его.«Будем рассчитывать, что там уже прибрано», – подумал он, пересекая холл. Уинти мог вынести почти все, только не вид крови.Первым ему повстречался Роберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115