Он не предложил другу ни содовой, ни льда, только свое сочувствие.Роберт собрался проглотить неразбавленный напиток, но его отвлекла Паула.– Это еще не конец света. Ты заработаешь себе состояние где угодно. Если отпала «Галакси», то есть «Парамаунт» и «Юниверсал», и другие.Роберт поднял на нее взгляд, но на самом деле не видел ее. Случайно ли первая в его жизни настоящая любовь совпала с полным его крахом? Может быть, некоторым людям не разрешено свыше жить эмоциями, а только рассудком, и нарушение жестоко наказуется. Когда он заговорил, раздражение вскипело в нем, и желание причинить боль и возложить вину за свои беды на единственное в мире близкое ему существо сквозило в его словах:– Ты ничего не понимаешь, Паула. Голливуд – это стадо баранов. Куда побредут одни, туда же и другие. Все захотят узнать, почему «Галакси» расторгла многомиллионный контракт, но никто не угадает истинную причину. Новое студийное руководство начнет распространять слухи о том, что я уже давно перевалил за гребень холма и скатываюсь вниз. Про меня будут писать, что я одержим манией величия, что мои требования непомерны, что их невозможно удовлетворить, что я – голый король. Они припомнят мне и «Сансет-отель». Представь, как все здорово ложится одно к одному. Хартфорд настолько распоясался, что начал скупать то, за что заплатить не в состоянии. Он утерял всякую связь с реальностью. Он вознесся так высоко, что обезумел там от нехватки кислорода. Приплетут и тебя. – Тут ему захотелось ранить ее как можно больнее. – Объявят, что я затащил в постель девчонку, которая годится мне в дочери.Наконец он замолк и закрыл руками лицо. Стыдился ли он проявленной им слабости, прятал ли от Паулы свое отчаяние, боялся ли, что она увидит на глазах мужчины слезы, или он решил сосредоточиться, поискать какой-то выход, путь к спасению.Паула растерялась, не зная, как вести себя, что предпринять. Она обратила взгляд на Тауэра, но тот лишь смотрел на нее сочувственно и тоже молчал.А мысли Роберта как раз перекинулись на Паулу. Его будущее стало игрушкой в руках странной парочки – Киркегард и Плутарха. А то, будет ли у Роберта Хартфорда пища и кров, зависит от воли капризного старика. Имеет ли он право удерживать возле себя девушку, у которой вся жизнь впереди и которая достаточно натерпелась горя в прошлом? На гребне своей славы, в самые звездные часы своей жизни он повстречал ту единственную, кому мог открыть душу и отдать сердце. Он полюбил это пленительное создание. И она полюбила его.Но в кого она влюбилась? В кинозвезду, конечно. В миф. Паула влюбилась в имя, известное всей Америке, в символ великого американского кино, в экранный персонаж, покоряющий женщин мужественной, красивой внешностью и мягким шармом.– Что ты собираешься делать? – прервал его размышления тихий голос Тауэра.Роберт отнял руки от лица. Он был горд хотя бы тем, что глаза его сухи.– Ничего. За рулем не я – другие. Киркегард, Плутарх, Ливингстон. Я не могу ничего изменить, и будь я проклят, если соглашусь что-то вымаливать для себя. Пусть все идет своим чередом. Может быть, Плутарха поразит молния. Если господь уж так его любит, то почему бы ему не потрафить любимчику. Ведь парню, наверное, не терпится переселиться в другую ипостась.Шутка его отдавала горечью.– Роберт. Я не хочу, чтобы что-то изменилось… – произнесла Паула, но окончание фразы «…для нас» – она опустила.– Не знаю, – ответил он. Глава 14 Лунный свет струился над водной гладью. Великий океан был на удивление спокоен в этот вечерний час и вполне оправдывал свое название – Тихий. Ветер из пустыни, миновав ажурную преграду холмов с Малибу, проносился с шуршанием над быстро остывающими песками пляжей, но не в силах был даже чуть всколыхнуть громадную, застывшую, как стекло, массу воды.Рука об руку, тесно прижавшись друг к другу, будто готовые вместе защищаться от нападения тысяч воображаемых злых демонов, Роберт и Паула шли по безлюдному, мало кому доступному, как частное владение, берегу, направляясь к пирсу.Водоросли, оставленные отливом, иногда путались у них под ногами, им приходилось пересекать шаловливые ручейки, сбегающие вниз по наклону, торопясь слиться с матерью всех вод – океаном. Они закатали джинсы выше колен, чтобы не замочить их, и оба, несмотря на разницу в возрасте, издали выглядели одинаково – подростками, бредущими по песку с вечной ребячьей надеждой в душе, что океан расщедрится на какой-нибудь подарок.Роберт ощущал в себе прилив сил, хотя вроде бы все оставалось по-прежнему. Еще вчера в Нью-Йорке он не видел никакой перспективы. И свое бессилие, вылившееся в приступы злобы, он даже не пытался побороть, а злобу обратил на ни в чем не повинную женщину, которую любил.Позже, во время долгого перелета в Лос-Анджелес, здравый инстинкт подсказал ему, что, воспринимая Паулу как обузу, как путы в ногах, как ненадежный тыл в предстоящих сражениях за выживание, он глубоко заблуждается. Он, глядя в бездонную черноту за иллюминатором и видя ее профиль, отраженный в круглом стекле, вдруг осознал, что ничего, кроме этой женщины, так стремительно ворвавшейся в его жизнь, не имеет для него значения. Где-то высоко в небе, над штатом, олицетворяющим сердце его страны, он открыл для себя удивительную истину. Роберт Хартфорд – экранный идол уже не пребывает в гордом одиночестве и не будет больше никогда одиноким. Как у планет есть спутники, так у него – спутница, и никакой силе не преодолеть их взаимное притяжение.Из аэропорта Лос-Анджелеса они сразу отправились на побережье, на ленч заглянули к «Майклу» и вот теперь уединились на бескрайнем пляже Малибу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115