Действительно ошеломляющим было то, что по сравнению с ними лакеи на стоянке могли показаться чрезмерно одетыми. На юношах не было абсолютно ничего, кроме набедренной повязки и тонкого слоя белой пудры, покрывавшей их «римские» лица. Все они стояли неподвижно, изображая из себя скульптуры, и в руке у каждого был короткий поводок. На поводках этих скалили клыки лоснящиеся гепарды. Таким образом, гости, прежде чем предстать перед хозяином, пропускались через созданный извращенным воображением опасный туннель.Эта фантастическая обстановка вовсе не затмевала самого Хайне фон Пройссена. Высокий и худощавый, он, казалось, парил над окружающим, словно какой-то колдун из детских сказок. Ему было около тридцати, но, может быть, пятьдесят, хотя, вполне вероятно, и чуть больше тридцати. У него было женственное лицо с большими живыми глазами, правильного рисунка крупным ртом, в котором красиво поблескивали мелкие белые зубы. Было совершенно ясно, что всю жизнь он старательно избегал солнца. Благодаря своей алебастровой коже, мягкой и нежной, он напоминал статуэтку мейссенского фарфора. Хотя ростом он был шести футов, все его жесты говорили о тонкости и деликатности, так же как и ширина плеч и небольшой, как-то непристойно выпирающий из-под облегающей тоги животик. Его изящные ступни с накрашенными кроваво-красным лаком ногтями выглядывали из-под одеяния из египетского хлопка; беспокойные пальцы подергивались и порхали в воздухе, пока он тонким голоском щебетал гостям приветственные слова.Лайза шла впереди, возглавляя шествие стайки гостей навстречу хозяину.– Я думала, речь шла о Риме, – громко промолвила Энн Либерманн. – Почему же я улавливаю греческие нотки?– Взгляните на картину Караваджо справа, – сказал Скотт специалисту по СПИДу.– Добрый вечер, барон, – приветствовала хозяина Лайза.В глазах Хайне фон Пронесена мелькнула насмешка над ее враждебностью. Он жил в Палм-Бич достаточно давно, чтобы понимать, что к чему. Здешние люди не понимают таких развлечений. А если и понимают, то не одобряют их. Да, некоторые молодые люди, вроде Лой Андерсонов, каждый год устраивают необузданный, задуманный Брюсом Сатков бал юных друзей Красного Креста в музее Генри Моррисона. Они знают, как отбросить условности и действительно хорошо повеселиться. Но у европейцев такие вещи выходят лучше, а у европейских «голубых» – совсем хорошо.– Лайза Блэсс. Как мило, что все вы посетили мою вечеринку.Он галантно, в пояс поклонился и поднес руку Лайзы к своим губам, накрашенным яркой, в тон цвета ногтей на ногах, помадой, остановив руку, как этого требовали приличия, в полутора сантиметрах от губ.Лайза сухо представила своих спутников. Никто из них, вопреки требованию Энн Либерманн, не нарядился в соответствии с предложенной темой вечера. По одеяниям толкущейся за спиной барона толпы Лайза видела, что они здесь будут в меньшинстве, как она, собственно, и надеялась.– Если вы чего-то захотите, но не увидите этого, обещайте, что не постесняетесь спросить.Барон взмахнул рукой, охватывая этим жестом окружающее, и одарил гостей многозначительным взглядом. Расшифровать фразу было несложно. Все в их распоряжении. Возможно, и люди тоже.Его слова еще продолжали висеть в пропитанном ароматом жасмина воздухе, кода он отступил в сторону, пропуская гостей.«Фонтан жизни» возвышался на шесть футов. Это был настоящий фонтан, где каменные херувимы бесконечно справляли малую нужду в большую мраморную чашу, на поверхности которой плавали исключительно изящные нежно-розовые цветы гибискуса. Время от времени циркулировавшая в фонтане жидкость пополнялась напудренным и напомаженным лакеем в белых перчатках, которого украшала «мушка» в версальском стиле. Сама же жидкость – это было видно по этикеткам высоких бутылок – представляла собой марочное розовое шампанское «Пол Роджерс» 1975 года. В обязанности слуги также входило бесконечно наполнять «водами» фонтана специально предназначенные для шампанского фужеры «Лалик» из стекла «с изморосью».Скотт поборол в себе желание спросить пива. Лайза и вовсе задыхалась от вульгарности всей этой показухи. Зато Энн Либерманн подвывала от восхищения. Нобелевский лауреат понял, чем он может развлечься, и поклялся никому не говорить, как он получил свою премию. В таком месте его могли подвергнуть суду линча.Стало очевидно, что на вечере есть еще одна принимающая сторона.Эти поджидавшие их теперь двое были чрезвычайно странной парой. Дама, высокая и царственная, выглядела, если не как королева, то как лицо королевских кровей. Стройная, как стрела, она была в диадеме с огромными, достойными царской короны камнями, в белых, по локоть перчатках и роскошном длинном белом платье. На приятном лице, которое, однако, нельзя было назвать красивым, застыло выражение полного страдания достоинства. Рядом с ней стоял улыбающийся, одетый в тогу вьетнамец, в два раза ниже ее ростом.Парадный зал как бы переходил в огромный бело-золотой шатер, и трудно было сказать, где кончается дом и начинается парк, особенно потому, что двери и оконные рамы были убраны для усиления «римского впечатления».Они оказались как раз посреди бурлящего рынка рабов, где шла чрезвычайно бойкая торговля. У стен располагались повозки с сеном на деревянных колесах, каждая охранялась парой суровых центурионов в соответствующих костюмах. На повозках был представлен самый необычайный – из того, с чем Лайзе приходилось сталкиваться, – срез человечества. Многие были закованы в толстые цепи. Среди этих людей были веселые карлики, пожилые дамы с огромными бюстами, легко одетые девицы, обладавшие явным, не специфическим шармом, нахальные негритянские мальчишки, похожие на тех, что орудуют на глухих улицах бедных районов Уэст-Палма, – да они наверняка ими и были.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153