У нее был длинный обеденный перерыв, и уходить она не собиралась. Ситуация на работе с Джорджем ее порядком утомила. Она то впадала в безмолвие, то хмурилась, то краснела. Так и с работы вылететь недолго. Может быть, Джози помогла бы ей больше, чем я. Но ни я, ни Джози не обладали нужной квалификацией по разбору любовных отношений. Если бы мы устраивались на должность советника по Зариным любовным делам, то сразу же запороли бы интервью, а наши резюме были бы липовыми.
— Его глаза ты явно переоцениваешь.
Джози готовила для нас шоколад, пока мы все вместе сидели и ждали, когда закончат ремонтировать окно. Я была с ней согласна. Я не могла даже вспомнить, какого цвета глаза у Такера. А ведь пять лет назад он целых полгода был моим бойфрендом. С ним я стала ходить на вечеринки и принимать там дорогие наркотики. Это он пристрастил меня к электронной музыке техно-индастриал. Да, Такер был красивый до умопомрачения.
— А Стива помнишь? — засмеялась Джози и, наклонившись вытереть стол, выставила напоказ черный кружевной лифчик.
Она подала нам шоколад так, словно мы были платежеспособными клиентами. От этого у меня тепло защипало кожу на голове. В такие дни, как этот, когда я чувствовала себя не очень-то любимой, подобные знаки внимания служили мне утешением.
«Может быть, мне удастся как-нибудь обойтись и без любви», — подумала я, но потом вспомнила Сэма и поморщилась. Все же иногда мне так не хватало заботы. Но этот пробел вполне достойно восполняли друзья. К тому же они никогда не преподнесут мне сюрприза вроде этого: «Послушай, ты знаешь, как сильно я люблю тебя, но я встретил эту девушку…»
— Стива — гения Интернета? — засмеялась Зара. — Такой милашка. Не он ли пытался нарисовать на твоем клиторе все буквы алфавита?
Я кивнула:
— Да, с помощью языка. Но дошел только до «П». Впрочем, у него неплохо получалось.
И практики было до фига. Ничего удивительного, что у меня сейчас никого не было. Каждый, с кем я встречалась, делал мне что-нибудь такое, от чего я вся съеживалась, несмотря на в остальном превосходный секс.
Я взяла чашку у Джози. Из-за нахлынувших воспоминаний я стала мрачнее тучи. Весь день я думала о Сэме. О Сэме и каждом, с кем я когда-либо целовалась. «Не была ли я непорядочной с ними так же, как они со мной?» — силилась я вспомнить теперь.
Память рисовала мою сентиментальность и жестокость — в равных частях. Возникали мимолетные воспоминания-впечатления о наводящем тоску пикнике, чудесном путешествии, пристальном взгляде, пронзающей боли и бешеном стуке сердца ленивым воскресным днем. Я вспомнила, как мы со Стивом экспромтом отправились в Сидней и как я поняла, что если когда-либо вернусь, то вернусь одна. Я вспомнила холодный, пронзающий страх.
Тогда мне вдруг стало ясно, что мужчина, сидящий рядом со мной после обеда, смеющийся над моими глупыми шутками, ничего мне не должен. Хотя только мне были известны все его кошмары, но только его семья поддерживала и понимала его. Секс с ним я не могла вспомнить, но зато помнила, как Стив бросил меня. Он сделал это на концерте, выпив в баре две рюмки водки. Сказал, что решил переехать в Сидней. Я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться, и притворилась, что мне разъел глаза концертный «дым».
И не только из-за того, что я все еще любила его. Но и из-за того, что он казался таким самоуверенным, чуть ли не радостным — вот что меня так удивило. В какой момент он посмотрел на меня и понял, что разлюбил? Что он не хочет идти по алфавиту дальше буквы П? Это случилось до или после Сиднея? Смеялась ли я еще над его шутками, в то время как он без тени сожаления планировал свое будущее без меня? Стала ли я для него уже той «бывшей подружкой», о которой другие девушки будут бояться спросить? Стала ли я уже для них привидением?
Я заставила себя улыбнуться, увидев, как Джози плюхнулась на пуфик. Ощущение слез овеяло меня, как прохладный бриз, и прошло мимо. Но на меня опустилась глубокая печаль, и остановить ее не было сил. И прежде чем Джози скинула свои шестисотдолларовые туфли, я тихо сказала:
— Раньше я думала, что в любви, это как в Стране Чудес.
— Как в бальном зале? — засмеялась Зара, но осеклась, уловив тон моего голоса. — Когда Алиса танцует…
Я отпила шоколад, но лишь обожгла язык.
— Все началось с кролика. Всякий раз, порвав с очередным возлюбленным, я твердила себе, что потеряла лишь кокон, который сама сплела из привычки смотреть на мужчину, держать его за руку, вместе спать, сообща строить планы и видеть две зубные щетки в стакане. Каждый раз я ткала огромный ковер из любви, из своих надежд и мечтаний, фантазий и романтических ожиданий. Что-то в него было вплетено им, а что-то крепилось на моих собственных умозаключениях. Тут все дело в привычке. Потом вместо слова «привычка» я стала говорить «кролик» , потому что все чаще старалась не обращать внимания на те эмоциональные привычки, которые раньше делали мою жизнь такой счастливой. «Это все кролик, — говорила я себе, — кролик воплощает все, что создано моим собственным воображением: ожидание радости от любви, которая давно отравлена волшебным зельем». Как в Стране Чудес, правда? — спросила я под конец ровным голосом, несмотря на то что в горле пощипывало. — Кролик и волшебство. Это мне очень подходит: напридумывать всякого. А в реальности все было совсем не так, как у меня в голове. Я думала, что парень, которого я вообразила совершенством, вполне способен сделать мою жизнь надежной, но как только чары спадали, кролик снова убегал.
Зара и Джози молчали так долго, что я решила засмеяться, но вышло нечто среднее между «ква-ква» и «кар-р-р».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83