Он предлагал им встретиться сегодня в восемь вечера в ресторане в Мэйфэр.
Глава 15
В субботу утром Мэри встала ни свет, ни заря. На ужин должны были пожаловать двадцать человек. Она больше не могла позволить себе валяться в постели, поскольку накормить двадцать ртов – нелегкий труд, и, чтобы подготовиться к этому, нужно много часов. Мэри, впрочем, это не пугало. Она всегда любила готовить. Частенько она с грустью вспоминала годы жизни, проведенные в различных посольствах за рубежом, роскошь, окружавшую ее родителей, а потом и ее саму и мужа: целая армия поваров, секретарей, дворецких и помощников. Единственной ее заботой тогда было рассадить приглашенных и должным образом одеться. Она вспоминала все те годы, которые провела за развлечением бесчисленных гостей, и ни на секунду не пожалела о том, как она прожила их.
Сейчас ей предстояло составить меню на сегодняшний вечер. Она уже почти все продумала, но в глубине ее сознания жило какое-то беспокойство, не имевшее ничего общего ни с меню, ни с самим ужином, беспокойство, которое мешало ей сосредоточиться, вселяло неуверенность и даже тревогу. Мэри открыла дверцу холодильника и внимательно изучила его содержимое. Когда она была рассеянной, все валилось у нее из рук. «Сосредоточься, – приказала Мэри, – думай об ужине и не дергайся, от этого будет только хуже».
Первым делом, как она планировала, надо будет подать копченую лососину, потом – блюдо, которое неизменно пользовалось успехом: фазан в кальвадосе с яблоками. И наконец десерт. Мэри всегда испытывала слабость к сладкому, и хотя ее не разделяли некоторые из приглашенных, как, например, Лиз Хоторн, Мэри хотела, чтобы у гостей был выбор. Персики в красном вине и с корицей будут великолепны и похожи на рубины, а еще – любимый ею шоколадный мусс.
Мэри повязала фартук и, напевая себе под нос, начала приготовления, чувствуя, что уже немного успокоилась. Она твердо решила, что ужин непременно удастся. Во-первых, никаких особых хлопот с приготовлениями, а во-вторых, это меню возвращало ей счастливые воспоминания о Ричарде. Удивительно, как вкус пищи может возрождать воспоминания о минувшем счастье и любви. Помимо всего прочего, она сделала тщательный подбор гостей. Будут, конечно, и скучные гости, но они могут оказаться полезными для Джона Хоторна и, откровенно говоря, именно по его просьбе и были приглашены.
– Экий ты интриган, – засмеялась Мэри, когда он перечислил ей их имена.
– Естественно, – парировал он. – Я теперь дипломат, а это занятие неотделимо от интриг. Ты сама это знаешь, Мэри.
– Ты уже родился интриганом с характером Макиавелли, Ричард всегда это говорил.
– Хочешь жить, умей вертеться, – в своей обычной манере отшутился Джон. – Помимо того, в моем нынешнем положении быстро учишься прикрывать собственную спину.
И действительно, думала Мэри, для любого человека, ведущего светский образ жизни, необходимо иметь хорошо развитое чувство опасности. То же самое сказали бы и ее отец, и муж. Некоторый цинизм в таких случаях просто необходим. И довольная собой, она начала натирать на терке шоколад для мусса, изредка рассеянно отправляя в рот маленькие его кусочки. Затем вынула из холодильника сливки, яйца и апельсин, который придавал муссу дополнительную пикантность. Разбив яйца, она принялась взбивать белки, позволив мыслям вернуться назад, к более счастливым дням ее жизни.
Этот рецепт дала ей одна из тетушек Ричарда, которая на протяжении сорока лет жила в эмиграции в Провансе. У нее был изумительный дом на склоне холма, к которому вела дорога, усаженная огромными кустами розмарина и лаванды. Однажды Ричард сорвал для нее веточку лаванды, размял ее в пальцах и протянул Мэри. Она с наслаждением вдохнула терпкий, сухой и душистый аромат. Он тогда сказал: «Для меня – это запах Франции, французского юга…»
Мэри отложила в сторону терку. «Больше от этого прятаться нельзя, – подумала она. – Нужно посмотреть этому в глаза, решить, что делать дальше». Должна ли она дать понять этому французу, что она знает о его поведении в прошлом, или этого делать не стоит? Следует ли сказать ему, что она знает, кто он такой и что собой представляет?
Разволновавшись, Мэри сварила себе кофе и нарушила жесткое правило, закурив сигарету утром. Сидя за кухонным столом, она уставилась в пространство невидящим взглядом – расстроенная и несчастная.
Мэри была уверена, что когда Джини, ничего не подозревая, назвала имя Ламартина, она среагировала слишком поспешно. Мэри не сомневалась, что смогла скрыть от Джини растерянность, которая охватила ее в ту секунду. Мэри даже погордилась собой немножко. Она знала весьма скромную цену своим актерским способностям, а Джини была очень проницательна, но при всем том Мэри все же являлась дочерью и женой дипломатов. При необходимости она умела вполне неплохо использовать приемы из арсенала светских уловок. Возможно, ей самой это и не доставляло удовольствия, поскольку она не выносила лжи, и тем более не могла врать Джини, которую любила без памяти. Тем не менее ее в свое время научили искусству прятать скуку и неприязненное отношение, и точно так же ей удавалось маскировать свое волнение. Еще в детстве она научилась лгать «на голубом глазу», освоила технику вежливых отговорок и уклонения от опасных тем. В прошлом она применяла все это на сотнях дипломатических приемов. В прошлую среду, когда Джини взорвала перед ее носом бомбу, назвав имя Паскаля Ламартина, именно эти навыки пришли ей на выручку. Нет, Джини не могла ничего заподозрить, в этом Мэри не сомневалась. Она знала, что ее болтовня о paparazzi была совершенно идиотской, но в данных обстоятельствах это было как раз то, что нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129