ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А сам он уже возвращался к столику с многозначительным видом, что должно было свидетельствовать о только что сделанных важных открытиях.
– Пошли, – коротко скомандовал Марков, потянув Линдсей за руку. – Ушам своим не поверишь. В машине расскажу, по пути в отель.
* * *
Однако сев в машину и повернув ключ в замке зажигания, он первым делом воткнул в прорезь проигрывателя компакт-диск. Зазвучавшая было мелодия «Замри, мое глупое сердце» была отвергнута в пользу старой доброй Энни Леннокс, которая принялась убедительно доказывать, что любовь – это незнакомец в автомобиле с открытым верхом. Подавшись вперед, Линдсей убрала звук.
– Не совсем то, что мне хочется сейчас услышать, – пояснила она.
– Почему не то? Песня отличная. Певица тоже. А уж о тексте я вообще молчу. L'amour в чистом виде. Она будто разговаривает со мной, Линди…
– Вот и я поговорить хочу – в этом вся проблема. А еще лучше, если заговоришь наконец ты. Ну не тяни же ты, говори, что она тебе сказала!
– А сказала она мне… кое-что интересненькое. – Марков, который водил машину так же хорошо и быстро, как мог добывать информацию, прибавил скорости.
– Говорю это тебе, Линди, несмотря на то, что Куэст взяла с меня подписку о неразглашении. Потому что ты входишь в четверку тех людей, которых я только и люблю во всем этом поганом мире. И знаю, что ты не будешь раззванивать об этом всем подряд. В крайнем случае – только Макгуайру. А с остальными – молчок. – Он выдержал многозначительную паузу. – Первое: показ коллекции Казарес не отменен. Он состоится послезавтра, в среду, в одиннадцать часов дня, как и было запланировано. А завтра утром Лазар дает пресс-конференцию – как раз сейчас на нее рассылаются приглашения. Главная идея в том, что шоу, которое пройдет в среду, станет своего рода данью памяти почившего мастера. Потому что Мария Казарес, наверное, сама того пожелала бы. Трогательно, не правда ли?
– Трогательнее не бывает. И что же?
– А вот что: слабо угадать с трех раз, где проторчала Куэст всю эту ночь? В мастерских Казарес – вот где! Готовила там к показу три особых ансамбля, причем все три – новые.
– Как?! Сегодня вечером? Ведь до показа остается меньше двух дней. Нет, Марков, ты явно что-то путаешь. Все туалеты для показа должны были быть полностью готовы как минимум неделю назад. Лазар всегда настаивает на этом. Самое большее, что они могут сейчас сделать, – это внести последние мелкие изменения. Подшить что-нибудь, аксессуары заменить…
– Абсолютно верно. Но повторяю тебе: наряды-то – особые! Это последняя работа Марии Казарес, ее последний проект. Нарисовано ее собственной рукой в конце прошлой недели. А теперешняя идея принадлежит Лазару. Пойми, Линди, он лично присутствовал в мастерских. Сегодня вечером! У всех там от страха до сих пор поджилки трясутся. И часа не прошло с того момента, как врач засвидетельствовал факт смерти Казарес, а гонцы уже побежали разыскивать Куэст.
– Невероятно!
– Думаешь, это все? Ты еще об одном подумай, Линди. Когда я впервые услышал, что Мария Казарес мертва? Около восьми. Так? А когда ты позвонила Пикси, что она сказала тебе насчет того, когда эту новость отстучали информагентства?
– По ее словам, это произошло где-то без пятнадцати восемь.
– Именно. Вот и прикинь, сколько времени потребовалось Лазару, чтобы сделать эту новость достоянием гласности. Куэст вызвали туда в пять. Если Казарес умерла за час до этого, то время наступления смерти – примерно четыре часа, не так ли? На что же в таком случае ушли следующие три часа и сорок пять минут?
– Не знаю. – По коже Линдсей пробежал легкий озноб. – Должно быть, отдавали распоряжения охране, подмазывали прессу, чтобы каждый написал нужную статью в нужном духе…
– Полностью разделяю твое мнение. Не может быть никакого сомнения в том, что именно этим и занимались разные придворные и «шестерки». Но только не сам Лазар. Представь себе, Линди, Казарес только час как умерла, ее тело еще не остыло, а он уже там, в мастерских, ставит всех на уши. Они прямо на манекенщице раскраивают материал для платьев, потому что нет ни минуты времени для того, чтобы возиться с лекалами. Во всяком случае, так мне описывала это Куэст. При этом должна быть идеально подогнана каждая мельчайшая деталь. И они тычут в Куэст булавки, чуть ли не отхватывают от нее лоскуты кожи, потому что у закройщиков от страха ножницы валятся из рук. А в центре этой преисподней царит сам Лазар. Люди носятся туда-сюда как угорелые, но ему не угодишь: пятнадцатая, шестнадцатая, семнадцатая проба материала – все забракованы. Он заставляет подчиненных рыскать по складам в поисках подходящего товара, мобилизует всех вышивальщиц. Он говорит: «Нет, эти пуговицы не годятся – они на три миллиметра шире, чем нужно…» И все время, Линдсей, все это время он держится с величием императора. Иными словами, ни слез, ни горя, ни визитеров с соболезнованиями – только белое застывшее лицо и голос, от которого кровь стынет в жилах.
– И это через час после ее смерти? Не верится что-то, Марков. Ведь он любил ее. Я абсолютно уверена в том, что любил. Да и сам ты в этом уверен. Она была единственным человеком, что-то значившим для него на этом свете.
– Да уж. – Марков притормозил перед поворотом, а потом снова нажал на газ. – Видела бы ты их в аэропорту, Линди. Помнишь, я тебе рассказывал? У меня до сих пор при воспоминании о тех минутах волосы дыбом встают и мурашки по спине бегут от затылка до задницы. Стою за пальмой в кадке и жалею, что это не настоящая пальма, потому что, если вдруг Лазар меня застукает, деваться мне некуда. Тогда все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
– Пошли, – коротко скомандовал Марков, потянув Линдсей за руку. – Ушам своим не поверишь. В машине расскажу, по пути в отель.
* * *
Однако сев в машину и повернув ключ в замке зажигания, он первым делом воткнул в прорезь проигрывателя компакт-диск. Зазвучавшая было мелодия «Замри, мое глупое сердце» была отвергнута в пользу старой доброй Энни Леннокс, которая принялась убедительно доказывать, что любовь – это незнакомец в автомобиле с открытым верхом. Подавшись вперед, Линдсей убрала звук.
– Не совсем то, что мне хочется сейчас услышать, – пояснила она.
– Почему не то? Песня отличная. Певица тоже. А уж о тексте я вообще молчу. L'amour в чистом виде. Она будто разговаривает со мной, Линди…
– Вот и я поговорить хочу – в этом вся проблема. А еще лучше, если заговоришь наконец ты. Ну не тяни же ты, говори, что она тебе сказала!
– А сказала она мне… кое-что интересненькое. – Марков, который водил машину так же хорошо и быстро, как мог добывать информацию, прибавил скорости.
– Говорю это тебе, Линди, несмотря на то, что Куэст взяла с меня подписку о неразглашении. Потому что ты входишь в четверку тех людей, которых я только и люблю во всем этом поганом мире. И знаю, что ты не будешь раззванивать об этом всем подряд. В крайнем случае – только Макгуайру. А с остальными – молчок. – Он выдержал многозначительную паузу. – Первое: показ коллекции Казарес не отменен. Он состоится послезавтра, в среду, в одиннадцать часов дня, как и было запланировано. А завтра утром Лазар дает пресс-конференцию – как раз сейчас на нее рассылаются приглашения. Главная идея в том, что шоу, которое пройдет в среду, станет своего рода данью памяти почившего мастера. Потому что Мария Казарес, наверное, сама того пожелала бы. Трогательно, не правда ли?
– Трогательнее не бывает. И что же?
– А вот что: слабо угадать с трех раз, где проторчала Куэст всю эту ночь? В мастерских Казарес – вот где! Готовила там к показу три особых ансамбля, причем все три – новые.
– Как?! Сегодня вечером? Ведь до показа остается меньше двух дней. Нет, Марков, ты явно что-то путаешь. Все туалеты для показа должны были быть полностью готовы как минимум неделю назад. Лазар всегда настаивает на этом. Самое большее, что они могут сейчас сделать, – это внести последние мелкие изменения. Подшить что-нибудь, аксессуары заменить…
– Абсолютно верно. Но повторяю тебе: наряды-то – особые! Это последняя работа Марии Казарес, ее последний проект. Нарисовано ее собственной рукой в конце прошлой недели. А теперешняя идея принадлежит Лазару. Пойми, Линди, он лично присутствовал в мастерских. Сегодня вечером! У всех там от страха до сих пор поджилки трясутся. И часа не прошло с того момента, как врач засвидетельствовал факт смерти Казарес, а гонцы уже побежали разыскивать Куэст.
– Невероятно!
– Думаешь, это все? Ты еще об одном подумай, Линди. Когда я впервые услышал, что Мария Казарес мертва? Около восьми. Так? А когда ты позвонила Пикси, что она сказала тебе насчет того, когда эту новость отстучали информагентства?
– По ее словам, это произошло где-то без пятнадцати восемь.
– Именно. Вот и прикинь, сколько времени потребовалось Лазару, чтобы сделать эту новость достоянием гласности. Куэст вызвали туда в пять. Если Казарес умерла за час до этого, то время наступления смерти – примерно четыре часа, не так ли? На что же в таком случае ушли следующие три часа и сорок пять минут?
– Не знаю. – По коже Линдсей пробежал легкий озноб. – Должно быть, отдавали распоряжения охране, подмазывали прессу, чтобы каждый написал нужную статью в нужном духе…
– Полностью разделяю твое мнение. Не может быть никакого сомнения в том, что именно этим и занимались разные придворные и «шестерки». Но только не сам Лазар. Представь себе, Линди, Казарес только час как умерла, ее тело еще не остыло, а он уже там, в мастерских, ставит всех на уши. Они прямо на манекенщице раскраивают материал для платьев, потому что нет ни минуты времени для того, чтобы возиться с лекалами. Во всяком случае, так мне описывала это Куэст. При этом должна быть идеально подогнана каждая мельчайшая деталь. И они тычут в Куэст булавки, чуть ли не отхватывают от нее лоскуты кожи, потому что у закройщиков от страха ножницы валятся из рук. А в центре этой преисподней царит сам Лазар. Люди носятся туда-сюда как угорелые, но ему не угодишь: пятнадцатая, шестнадцатая, семнадцатая проба материала – все забракованы. Он заставляет подчиненных рыскать по складам в поисках подходящего товара, мобилизует всех вышивальщиц. Он говорит: «Нет, эти пуговицы не годятся – они на три миллиметра шире, чем нужно…» И все время, Линдсей, все это время он держится с величием императора. Иными словами, ни слез, ни горя, ни визитеров с соболезнованиями – только белое застывшее лицо и голос, от которого кровь стынет в жилах.
– И это через час после ее смерти? Не верится что-то, Марков. Ведь он любил ее. Я абсолютно уверена в том, что любил. Да и сам ты в этом уверен. Она была единственным человеком, что-то значившим для него на этом свете.
– Да уж. – Марков притормозил перед поворотом, а потом снова нажал на газ. – Видела бы ты их в аэропорту, Линди. Помнишь, я тебе рассказывал? У меня до сих пор при воспоминании о тех минутах волосы дыбом встают и мурашки по спине бегут от затылка до задницы. Стою за пальмой в кадке и жалею, что это не настоящая пальма, потому что, если вдруг Лазар меня застукает, деваться мне некуда. Тогда все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212