– Нет, – поспешно сказала Фелисити. – Клайв был на прослушивании. Он должен был пойти в театр пробоваться на роль.
«Так он актер!» – одновременно подумали Гидеон и Лора.
Это, вероятно, многое объясняет.
– Вы ее получили? – не удержалась от вопроса Лора, уже догадываясь об ответе.
Краска, обезобразившая лицо Клайва, подтвердила ее предположение.
– Нет, – коротко сказал он.
– Боюсь, я тоже не могу помочь вам, – с чуть заметным раздражением сказала Фелисити. – Я не заметила ничего необычного. Что я могла заметить? Едва ли вор прошел на вечер без приглашения, не так ли?
Лора оценила преданность Фелисити своему мужу, и ей стало немного стыдно за свои нападки на него. Она приказала себе строго придерживаться фактов.
– Мы думали, не видели ли вы чего-то необычного, когда выходили из зала. Вы ведь выходили минут на десять, не правда ли? Это было, я думаю, около четверти двенадцатого, – спокойно сказала Лора.
Фелисити вздрогнула.
– Откуда вы… ну, я… нет.
– В чем, черт побери, дело? – вмешался Клайв. – На что вы намекаете?
– Мы ни на что не намекаем, – ответил Гидеон. – Мы всего лишь пытаемся разобраться в этом, прежде чем вызовем полицию.
Фелисити еще больше побледнела. Но Гидеон понимал, что это ничего не означает. Разве он только что не объяснял Лоре, что возможность быть замешанным в каком-то связанном с полицией деле, даже если он ни в чем не виноват, страшит любого преподавателя.
Клайв с беспокойством посмотрел на посетителей и затем на жену.
– Я ничего не понимаю, – медленно сказал он. – Думаю, вам следует уйти.
– Куда вы ходили, доктор Олленбах? – тихо, но настойчиво спросила Лора.
– Подышать воздухом. Я немного прогулялась по саду. Если б вы видели эти гибкие серебристые березы, залитые лунным светом. Я взяла с собой вина. Честно признаюсь, я была расстроена тем, что не получила премию. Мне хотелось несколько минут побыть одной. Я ничего не заметила. Последний раз я видела кубок, когда мы выходили из Большого зала.
Она замолчала. Без сомнения, она вспомнила, как декан громко высказывал озабоченность неисправностью сигнализации.
Она испуганно посмотрела на Гидеона:
– Я не брала его.
– А у вас нет предположений, кто бы это мог сделать? – мягко спросил Уэллес.
Ему было ненавистно то, что он делал. Отвратительно.
Но Фелисити покачала головой:
– Боюсь, что нет.
– И вы не видели ничего подозрительного? – настаивал Гидеон.
– И вы вообще не видели ничего необычного? – одновременно спросила Лора.
– У меня было не то настроение, чтобы что-то замечать, – грустно улыбнулась доктор Олленбах.
Клайв беспокойно завозился на диване и воинственно вздернул подбородок.
– Послушайте, да кем вы себя воображаете? Мисс Марпл и Эркюль Пуаро? – И рассмеялся собственной шутке, сравнивая высокого крупного Уэллеса с низеньким, толстеньким и лысым детективом Агаты Кристи.
– Нет, но, будем надеяться, мы добьемся не меньшего успеха. Или, боюсь, существует еще и полиция, – ответил Гидеон, глядя на покрасневшего Клайва. – Если вы что-нибудь вспомните… О, между прочим, вы не делали снимков на вечере?
– Нет, у меня не было фотоаппарата, – сказала доктор Олленбах.
– Но кто-то фотографировал, – заметила Лора, внезапно вспомнив человека в смокинге, увлеченно щелкавшего фотоаппаратом.
Она описала его Гидеону, который решил, что это мог быть профессор философии, приглашенный директором.
– Мы к нему заедем, посмотрим, не проявил ли он пленки, – сказал Гидеон, когда Фелисити провожала гостей до дверей.
К всеобщему удовлетворению, ее супруг остался сидеть на диване.
«Вероятно, слишком пьян», – с ехидством подумала Лора.
Выходя, они сдержанно попрощались, и доктор Олленбах закрыла за ними дверь.
Сев в машину, Лора взглянула на Гидеона:
– Мой дом совсем недалеко отсюда. Сейчас одиннадцать. Не хотите остановиться и выпить чашку чая?
– Почему бы и нет? – устало согласился он.
Гидеон нисколько не удивился, увидев, что домом Лоры была роскошная вилла, даже больше и лучше, чем резиденция Олленбахов.
На этот раз Лоре удалось выйти из машины, почти не теряя своего достоинства. Говорят, практика все доводит до совершенства.
В доме она повела Гидеона прямо на кухню. Она смотрела, как гость отодвинул стул и сел, положив локти на стол. Ей доставляло удовольствие его присутствие здесь, на ее собственной «территории». Он, казалось, прекрасно сюда вписывался. Не настолько, чтобы это угрожало ее существованию и личности, но достаточно, чтобы многое изменить.
Она приготовила чай и отрезала кусок купленного в магазине кекса. Она не умела печь.
– Ну, и что вы о них думаете? – спросила Лора, когда они наконец устроились напротив друг друга.
– Я думаю, у них плохо с деньгами, – уверенно сказал Уэллес.
– Дом, вероятно, заложен и перезаложен, – задумчиво предположила она. – А этот муж – камень на ее шее. Но она его любит. Корова несчастная.
Гидеон поморщился:
– Вы умеете выбирать слова. Вам кто-нибудь говорил об этом?
Лора ответила улыбкой.
– Может быть, я недостаточно знакома с той профессиональной белибердой, которую так любят нести и которой вы владеете в совершенстве, профессор Уэллес, но я знаю, что есть что.
Гидеон вспомнил о своей жалости к Фелисити Олленбах и подумал, что, может быть, в этом Лора честнее его. Он вздохнул.
– Я могу допустить, что ее муж способен украсть, – хмуро признался он.
– Она выходила из зала, сама призналась, – напомнила Лора.
Взгляд его синих глаз обжег ее.
– Ну и что? Я выходил тоже, это еще ничего не значит.
– Вам просто не хочется, чтобы это была она или один из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55