— Я родила гения! Мичи тоже себя хорошо вела: она оглянулась на меня и на мгновение даже перестала жевать свои крекеры.
— Так что тебе, конечно, не повезло, но бывает и хуже.
— Спасибо, что добавила «не повезло»! Знаешь, провести отпуск в миланской квартире — не очень-то заманчивая перспектива даже для такой лентяйки, как я.
— Но я же тебя не брошу! У меня куча дел, а Монте-Альто может и подождать недельку-другую.
— Я тебе сто раз повторяла: все нормально, я справлюсь сама, не нужно со мной нянчиться, тебе давно пора размять кости, но ты упрямей осла. Ладно, давай лучше вернемся к нашему красавчику. Лично я предпочитаю простачков, терпеть не могу интеллектуалов, они жадные, скупые, неверные и высокомерные.
— По большому счету, я согласна, но желудку не прикажешь: как он может спокойно переваривать пищу, когда напротив сидит парень и выковыривает из зубов остатки еды?
— Ну и забей на него! Не все же такие. Попробуй кого-нибудь еще. У тебя же полно поклонников!
— Я думаю, нужно приостановить работы хотя бы на неделю. Чтобы забыть придурка, мне нужен человек достойный. А то придурок мне покажется не самым плохим, а от этого можно и в депрессию впасть.
— Ой, я тебя умоляю… Кстати, а он ведь тебе не позвонил. Может, решил сам отступить? Но если отступишь ты, я перестану с тобой здороваться. Слушай, чтобы все как следует обмозговать, необходимо устроить дружеский ужин. Приходи вечером ко мне! Я приму тебя как древняя римлянка, развалившись у триклиния. Вы с Лукой все приготовите, а потом помоете посуду. Ну и приглашение, черт возьми, даже стыдно.
— Отлично. Пока мы будем готовить ужин, я оглашу тебе список моих обожателей, ты сама убедишься, что там не из кого выбирать.
— У меня и списка-то никогда не было, ни раньше, ни тем более сейчас, когда я практически инвалид. Хотя, как говорится, все, что ни делается, все к лучшему: отдохну от разочарований и расставаний.
— Неисправимая оптимистка Гая.
— Может быть, дорогая моя, может быть… За годы одиночества я умудрилась превратить жизнь старой девы в настоящее искусство.
— Но я-то не художница, а просто журналюга, чувствуешь разницу?
— Разница невелика. Не будем отвлекаться: я хотела сказать, что с того момента, как мы начинаем дышать, вокруг нас вертятся ухажеры. И они, по большому счету, только мешают нам трезво оценивать ситуацию.
— И в итоге?
— И в итоге мы никогда не знаем, как на самом деле обстоят наши дела!
— Что ты несешь?!
— Ну-ка расскажи мне еще что-нибудь о нашем Мистере-зубочистке, мне нужно больше информации.
— Готова? Он был одет в джинсы с отворотами (из серии спортивный стиль) и куртку с кучей карманов и застежек. Принес мне на редкость уродливый подарок из Санто-Доминго!
— Неплохое начало, дальше?
— А дальше, когда я говорила с ним о Филиппе Роте, он сделал вид, что отлично знает его: но только он думал, что Рот — рок-звезда.
— Ну, ты тоже хороша! Говорить о Роте на первом свидании!
— Да нет, я случайно упомянула его. А он стал нести полный бред про современную музыку, которая оглушает людей. А его душе хочется совсем другого — хотел изобразить из себя романтика, а меня чуть не стошнило.
— Ну и дубина! Смелость-то какая! Если бы он молчал, ты бы и не узнала, что он идиот. Пример редкой в наши дни честности, где ты его откопала?
— На вручении какой-то премии, не помню уже. Он еще тогда мне показался редким козлом, из тех, что всегда лезут вперед: он бы и дорогу в туалет объяснял тебе со сцены.
— И как же тебя угораздило пойти к нему на свидание?
— Да вот тебя послушалась: оглянулась вокруг, посмотрела на людей, выбрала себе симпатичного идиота, с которым можно сходить в ресторан от нечего делать. Я обращалась с ним, как с полным дерьмом, а он вел себя очень мило, шутил, и я подумала, что даже у таких, как он, есть чему поучиться.
— И чему же ты у него научилась?
— Тому, что нечего прислушиваться к советам подруг! Что если кто-то тебе понравился с первого взгляда, то, возможно, в будущем ты разочаруешься; а уж если он тебе сразу не показался, то при ближайшем рассмотрении тебя просто вырвет.
— Ты сегодня в ударе! Узнаю прежнюю Лауру!
— Куда там… Должна признать, что легче сменить работу, переехать в другой город, чем залечить душевную рану. Чем сильнее ты стараешься забыть, тем больше гадостей тебе подбрасывает судьба.
— А ты сама подбрось ей гадость: на какое-то время забудь о мужиках и посвяти себя любимой подруге. Я, конечно, не собираюсь за тобой ухаживать, но собеседник я отличный, ты знаешь.
— О'кей, уговорила. Сегодня я тебе помою пол и протру пыль — за сочувствие надо платить.
— Спасибо. А я бесстыдно воспользуюсь твоим чувством вины и своей временной недееспособностью. Я всегда говорила: иметь такую замечательную подругу, как ты, лучше, чем счет в банке!
— Насчет замечательной не знаю, но с подругой, пожалуй, соглашусь. Ладно, пошла я, до вечера!
— Пока.
Лаура повесила трубку. Непреодолимая грусть снова нахлынула на нее: прошло пятнадцать дней с тех пор, как она оставила Андреа сообщение на автоответчике, а он до сих пор не объявился. Приближался отпуск, и отложить отъезд из-за болезни Гаи для Лауры было практически освобождением. Она никого не хотела видеть, у нее не было сил сплетничать и обсуждать окружающих. Ее жизнь протекала в полной темноте при катастрофическом отсутствии новых идей и любви. Вечера, проведенные с подругами (лучшие, конечно, — с Гаей), деловые встречи и неудачная попытка завести себе нового любовника. Он оказался обычным придурком — с телевидения, с репутацией бабника. В последнее время никто, кроме Андреа, не ухаживал за ней по-настоящему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44