У Женьки была разбита губа и бровь, у Егора располосована щека и заметно подбит правый глаз.
— 11 «А», сегодня вы самостоятельно изучаете очередную новую тему, — обратилась Маргарита Николаевна к вышедшим в коридор ученикам, — на следующем уроке будет письменный опрос. А вы оба, — Марго перевела взгляд на Женьку и Егора, — идете со мной… Так, Катерина, будь добра, пригласи ко мне в кабинет медсестру со всем необходимым …После того, как вам обработают раны, будем беседовать в присутствии директора школы!
Директора Бориса Ивановича никто в школе не боялся. Не боялся так, как Маргариту Николаевну. И уж тем более не боялись Бориса Ивановича эти двое драчунов. Директором их напугать было невозможно.
Женьку Борис Иванович вообще любил почти как сына. А для Егора трудно было придумать наказание, страшнее, чем гнев Маргариты Николаевны.
В кабинете завуча она расселись по противоположным углам. Маргарита Николаевна пробежала глазами расписание, чтобы определить, где сейчас может быть директор — на уроке или в своем кабинете.
Пришла медсестра с ватой, перекисью водорода и пластырем.
— Очень хорошо, Вера Васильевна, займитесь, пожалуйста, Егором, а здесь я сама справлюсь, — Марго решительно шагнула к Женьке, подняла за подбородок его лицо, внимательно осмотрела, а потом взяла ватный тампон, смоченный перекисью водорода.
Через мгновение Женька отпрянул от Марго, резко стукнув ее по руке, и зашипел от боли.
— Веди себя прилично! — опустила она руки, — сиди спокойно и не дергайся, мне нужно промыть тебе рану.
— Мне больно! — воскликнул Женя — Потерпишь, — хладнокровно ответила Марго и снова подступилась к Женьке с тампоном.
— Ну и кто из вас затеял драку, — как бы между прочим, спросила она, смывая кровь с Женькиного лица, — снова ты, Евгений?
— Нет, не я!
— Неужели? Вот это новость! — недоверчиво хмыкнула Марго.
— Это я начал, Маргарита Николаевна, — донесся из противоположного угла голос Егора, — простите меня, это больше не повторится.
Женька громко фыркнул. Егор метнул на него ненавидящий взгляд и еще раз повторил:
— Простите меня, Маргарита Николаевна, я поступил необдуманно!
— Когда уж тебе было думать, если приперло! — ухмыльнулся Женя.
— Замолчи! — холодно оборвала его Марго.
— Не буду я молчать, я, между прочим, пострадавшая сторона!
Маргарита Николаевна бросила в мусорную корзину грязный тампон и оставила Женькино лицо в покое, убедившись, что кровь из ранок больше не сочится.
— Пострадавшая сторона здесь, кажется, я, — ответила она, — вы не находите? Еще одну вашу драку я просто не вынесу. Ты понимаешь, Егор, о чем я говорю?
Егор не успел ей ответить, как снова в разговор влез Женька:
— Он не понимает — я понимаю! Кого-то из нас нужно будет выгонять из школы. И я догадываюсь кого!
Маргарита Николаевна сделала вид, что не услышала этих Женькиных слов.
— Егор, ты можешь быть свободен, — неожиданно произнесла она, — иди в класс, я подойду минут через десять. Может быть, еще удастся спасти урок.
— Это еще что за перемена участи? — возмутился Женька, — А как же разговор при директоре?
— А у тебя он будет, — невозмутимо ответствовала ему Марго, — Если Борис Иванович свободен, то прямо сейчас. Спасибо, Вера Васильевна, за помощь…
Медсестра вышла из кабинета, следом за ней направился к выходу Егор.
— Ну, значит, опять все шишки на меня? — нарочито устало вздохнул Женя.
— Закрой рот, наконец! — взорвалась Маргарита Николаевна, проводив взглядом Егора. А когда за ним закрылась дверь, решительно повернулась к Жене и ледяным тоном отчетливо проговорила:
— А теперь послушай меня внимательно! Если ты еще хотя бы на шаг приблизишься к Егору Васильеву, если хоть одно слово произнесешь в его адрес, я тебя выкину из школы! Ты взялся меня изводить, но я тебе это не позволю! Если отец возжелает принять свое драгоценное чадо у себя — поедешь к нему, а если же нет — будешь учиться где угодно и как угодно. Меня это скоро совсем перестанет интересовать. Ты ведешь себя как неблагодарная дрянь! Ты превратился в такого отъявленного мерзавца, что у меня начинает болеть сердце после очередной твоей выходки! Ты сам отдаешь себе отчет, что ты творишь?
— Отдаю, — хмуро ответил помрачневший Женя. А Маргарита Николаевна, коротко взглянув на него, вдруг заговорила несколько иным тоном:
— Я признаю, что уделяла тебе мало внимания, но ты должен понять, что это связано с объективными факторами! Теперь ты подобным образом пытаешься привлечь мое внимание к себе? Женя, пожалуйста, поверь мне, что ничья судьба не волнует меня так, как твоя, что ни о ком у меня более всего не болит голова и сердце. Ну довольно уже этой глупой войны! Я прошу тебя, Женька, хватит, покуролесил и довольно. Оставь в покое Егора, не трогай его…
— «Егор, Егор», только и слышу! — вскинулся опять Женька, — да что он тебе сдался? Что ты над ним трясешься, защищаешь его, будто он невесть кто! Да он самый гадкий гад, этот твой Егор, самая гнусная сволочь, какую только можно представить! Что ты о нем знаешь? Ах, он гений, ах он отличник, такой вежливый, обходительный и прощениьице попросит, когда надо!… Ну надо же какой паинька!
Женя почти задохнулся от собственного гнева и еще яростнее добавил:
— Да он дрочит перед твоей фотографией, Маргарита Николаевна, мастурбирует то есть!…
Женя сначала не понял, что это такое горячее ожгло ему щеку. А потом до него дошло, что мать с размаху, сильно, хлестко ударила его по лицу. Женька поднял на ней глаза. Первый раз в жизни он видел Марго в таком состоянии. Она стояла перед ним бледная, судорожно сжимая пальцы, пытаясь скрыть в них дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68