Класс опустел, остались только четверо несчастных, чьи тетради Маргарита Николаевна взяла на проверку.
— Так… Глебов — «два», Катя — «троечка», Малиновский — пока не подтянешь свои «хвосты», чтобы я не слышала твоего расчудесного голоса по радио!
— Но Маргарита Николаевна!… — тоскливо заныл Димка.
— Свободен, Малиновский, — « два»! Никитин, … где твоя тетрадь?
Единственным учеником из всего класса, который не витал в облаках, не грезил наяву свободой, был Женя. Ему некогда было расслабляться и мечтать. Ему нужно было быть собранным, сосредоточенным, сконцентрированным, готовым в любой момент перейти от планов к действиям.
Женя очень быстро решил все предложенные Маргаритой Николаевной уравнения, чтобы потом, с отсутствующим видом сидеть за свой последней партой у окна, краем глаза наблюдая за всем, что происходит в классе. От него не ускользнуло то, что Васильев глаз не сводит с его матери, непременно, но как бы невзначай, поворачивая голову в ту сторону, куда двинется она. И то, что в васильевских слегка прищуренных глазах мерцает подозрительный огонек… Они сидели в прямо противоположных углах кабинета, следить за Васильевым Жене было непросто, но облегчало задачу то, что сам Васильев и не предполагал, что за ним наблюдают. Он прятал свой нескромный взгляд только от Маргариты Николаевны, тут же становясь легкой добычей для своего недруга, о котором он, кажется, забыл.
А зря. Очень зря. Неужели этот Васильев так, до глупости, самонадеян? Пялится на Марго, ничуть не смущаясь, что это может быть заметно окружающим?
Маргарита Николаевна, нарисовав очередную «двойку» в дневнике Димки Малиновского, подняла выжидательный взгляд на Женю.
Женя медлил. Он стоял возле стола Маргариты Николаевны и будто о чем-то раздумывал, вертя в руках свою тетрадь. Женька ждал, когда все его одноклассники уйдут из кабинета. Ему не хотелось, чтобы кто-то из них стал свидетелем последующей сцены, которая могла быть весьма неприятной. Но любопытная Катька Денисова, словно почуяв назревающий конфликт, крутилась в кабинете, перебирая вещи в своей сумке.
— Где твоя тетрадь, Женя? — неожиданно мягко и немного устало спросила Маргарита Николаевна. Она подперла лоб рукой, прижав пальцы к вискам, словно у нее разболелась голова, и Женьке захотелось развернуться и заорать на Катьку, чтобы она немедленно убиралась и не терлась тут, раскрыв рот. Но, сдержав себя, Женя положил тетрадь на стол перед Маргаритой Николаевной.
Маргарита Николаевна, вооружившись красной ручкой, пробежала глазами строчки в Женькиной тетради. Внезапно губы ее дрогнули, она выпрямилась, отвела руку от виска и замерла в такой позе, обычно не предвещающей ничего, кроме бури.
— Я поговорю с тобой потом! — сказала она резко, захлопнув Женькину тетрадь.
— А «пятерочку», Маргарита Николаевна? — с усмешкой спросил Женя.
— За работу на уроке я ставлю тебе единицу! Как и всем остальным, кто рта сегодня не раскрыл! — глаза Маргариты Николаевны гневно сверкнули, а голос зазвенел от напряжения. Она решительно взяла другую ручку и нашла в журнале Женькину строчку.
— Это несправедливо, Маргарита Николаевна, — тихо проговорил Женя, — Я все решил правильно, вы же видите, и должен получить высокую отметку.
— Ты собираешься со мной спорить? — в голосе Маргариты Николаевны уже слышался вселенский холод.
— ВЫ несправедливы и необъективны! — Женя упрямо глядел на нее исподлобья. — И значит, ваши оценки ничего не стоят!..
— Выйди вон!!! — с расстановкой, медленно и от этого зловеще — ледяным голосом проговорила она.
— Это тоже не аргумент, — холодея от собственной дерзости, бросил Женька в ответ, и, развернувшись, не взяв со стола свою тетрадь, быстро пошел к выходу.
Следом за ним из кабинета выскочила удовлетворившая свое любопытство Катька Денисова. Она догнала Женю в коридоре и дернула его за рукав.
— Ты что на самом деле все решил? — вытаращила она свои глазищи.
— Решил. Тебе-то что?
— И тебе поставили пару?
— Единицу, ты же слышала.
— Бедный Джоник… И это все потому, что Марго — твоя… Это на самом деле несправедливо.
— Отстань от меня!
— Я ведь тоже не работала на уроке и в тетради у меня такая белиберда, но и то получила трояк, а ты…
— Чего тебе от меня надо? — резко остановился Женька, раздраженно глядя на Катьку.
— А ты оказывается нормальный пацан…Я даже тебя зауважала.
— С чего это вдруг? — усмехнулся Женя.
— Так разговаривать с Марго!.. Еще никто не осмелился сказать ей что-либо подобное, да в таком тоне!
Ты, Джоник, отчаянный пацан!
— Денисова, что за чушь ты несешь! Что хотел сказать, то и сказал! Это вы все дрожите при одном только ее появлении и ни полслова поперек! Как мартышки дрессированные…
— А ты что — Марго, значит, не боишься? — Катька недоверчиво скосила на Женьку глаза.
— Ты дурочка, Денисова, да? — Женька засмеялся и открыл было рот, чтобы напомнить Катьке о том, что Марго приходится ему матерью, но Катька, выпалила неожиданно, даже, кажется, не услышав нелестную характеристику собственной личности:
— Но ведь она — твоя мать!!!
— Да неужели?! — поднял брови Женька, едва не задохнувшись от смеха.
— Ну, ты на самом деле нормальный пацан… — протянула она, — если бы у меня была такая мамочка, я бы тише воды ниже травы сидела, какое уж там голос подать, не то, что спорить! А ты…
— Ну, я — герой, дальше что? Иди своей дорогой, Денисова!
Катька, наконец — то, отвязалась от Жени, но ему стало ненамного легче. Он ругал себя за то, что сцепился с матерью, обидел ее, разозлил… Теперь у него будет куча неприятностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68