Саша вытряхнул ворох бумаг на стол и принялся методично рвать на части. Так всё легче поместится в мусорное ведро. Он терзал бумагу, но вместо облегчения нахлынуло и захватило вдруг чувство ожесточения. Саше захотелось со всего размаху хлобыстнуть чем под руку попало по столу, по этим чертовым листкам, которые хранили этапы его жизни — день за днём. Той прежней и спокойной жизни. Ещё не так давно он был вполне счастлив, уверен в себе и в тех людях, что его окружают. Как всё оказалось призрачно и зыбко! Сашка сдержался, но не потому, что нашёл в себе силы свыше. А потому, что дверь снова открылась и на пороге появился тот, кого Саше хотелось бы меньше всего видеть.
— Проводишь инвентаризацию? — как ни в чём не бывало поинтересовался Максим.
— Да, последнюю…
— Значит, всё-таки бежишь, — хладнокровно подытожил он, — от кого — от меня или от себя?
Саша не удостоил его ни словом, ни взглядом. Они давно уже всё обсудили и решили, но Макс лишний раз не преминет поиздеваться. Он уже неоднократно называл Сашкино решение слабостью, не достойною настоящего мужика. И тем самым как бы подталкивал его — мол, давай-давай, не останавливайся на полпути, иди до конца, хоть в этом прояви твёрдость.
— Я скажу тебе одну вещь — честно, как на духу, — продолжил Макс. — я не хочу, чтобы ты уходил. По двум причинам. Во-первых, ты неплохой специалист, а во-вторых… ты умеешь говорить правду и слушать её. Хочешь — напоследок?..
— Опять какую-нибудь гадость в мой адрес? — усмехнулся Сашка.
— Угадал. Только ты сначала ответь мне на один вопрос … Почему это ты так меня возненавидел? Как коллеги — мы находили общий язык, пусть не легко, но это даже было интересно — кто кого? Откуда тогда ненависть, презрение? Неужели из-за того, что я бросил тебя маленьким, вернее ещё не родившимся почти тридцать лет назад? Ну, ответишь честно? Или промолчишь?
Саша замер.
— Промолчишь, знаю, что промолчишь. Потому что не имеешь ты права меня осуждать, так как сам поступаешь так же. Диночка твоя не подарок, но ты это потом объяснишь своему сыну, дай Бог, сведёт тебя с ним судьба, как нас с тобой. А она ведь непременно сведёт… Что, сынок, кисло? Нельзя сидеть на двух табуретках — спокойно грешить самому и осуждать за подобное других. Выбирай уж что-нибудь одно.
— Ну и что ты предпочтёшь? — зло спросил Саша, — чтобы я женился или остался на работе?
— Я вот так думаю, что придётся тебе остаться, ибо подлость замысленная мало чем отличается от совершенной. Своего ребёнка ты уже предал. Не вскидывай на меня гневных глаз, я это проходил, я знаю.
Саша стиснул зубы и отвернулся к окну. Взгляд бессмысленно зацепился за крутящиеся в сером воздухе снежинки.
А Макс продолжал — медленно, размеренно и его слова впивались в мозг иглами.
— Нам нет теперь повода быть врагами. Я не хочу этого. Ты очень похож на меня. А воевать со своим отражением — бессмысленно и глупо.
Макс договорил, глянул на отвернувшегося к окну Сашку и оставил его одного — размышлять над услышанным, думать, думать и решать.
15
Полина с самого утра была занята приготовлением праздничного ужина. Она готовила много, ей давно уже не приходилось столько хлопотать у плиты — но сегодня к ней обещали заглянуть её дети. Геля даже обмолвилась, что может быть, останется у неё на всю праздничную ночь. Это Полину очень обрадовало — по крайней мере, девочка не кинется в очередные сумасбродства. Ещё обязательно приедет Алла, Кирюша с Юлей, может быть, забежит Илья.
Но первым гостем оказался Антон. Совсем нежданный, названный, неожиданный. Он пришёл очень рано — прямо со службы, в форме и с маленькой ёлочкой.
— Это ведь всегда была моя обязанность — ёлка, я подумал, ты закрутишься и забудешь… — сказал он прямо с порога.
Полина и правда не успела выбрать себе ёлку.
— У меня игрушек нет, — улыбнулась она, вдыхая запах хвои и мороза.
— Я купил по дороге небольшой набор, так, ничего особенного, но елка не должна быть не украшенной, — Антон протянул Полине коробку с игрушками, — хочешь, я установлю тебе ёлку?
— Если это тебя не сильно затруднит…
— Ну о чём ты!
Антон занялся ёлкой — как всегда основательно и не спеша, Полина вернулась к своим заботам на кухне. Они перебрасывались короткими фразами — о детях, о подарках, о погоде, о том, какие фильмы и передачи стоит посмотреть в новогодние праздники. И на мгновение Полине показалось, что всё вернулось, всё по-прежнему, они одна семья с общими заботами и проблемами. И неожиданно для себя, наверное, впервые в жизни она поняла, что это ей больше не докучает. Куда-то подевалась неприязнь вместе с тоскливой грустью, бывший супруг не казался больше чудовищем, покусившемся на её душу и сердце. Она чувствовала себя свободным человеком, который самостоятельно выбирает стиль жизни, занятия и друзей. Всю свою жизнь она мечтала о таком вольнолюбивом одиночестве, стремилась к нему, тяготясь необходимостью всегда быть в центре событий и внимания. А теперь, перестав быть главным звеном в механизме под названием большая семья, вновь обрела потерянное чувство радости бытия. Она была счастлива жить в этой маленькой квартирке, заниматься любимым делом в кризисном центре, строить свою жизнь исходя исключительно из собственных биоритмов и настроений. Может быть, это проявление эгоизма, но она, наверное, имеет право пожить для себя и собой.
— Ну вот, почти всё готово, принимай работу, — бодро отрапортовал Антон, — игрушки вешать я не решился, у тебя выйдет лучше.
Полина выглянула из кухни. Елочка смотрелась очень эстетично — маленькая, аккуратная, пушистая.
— А она и без игрушек хороша!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78