Она надеялась, что здесь, в Нью-Йорке, она сможет стать более непосредственной, более свободной. А потом оказалось, что совсем не так просто разбить панцирь безупречных манер и показать всему миру, как она действительно в нем задыхается. И тогда у нее возникло подозрение, что она похожа на своих родителей гораздо больше, чем ей того бы хотелось.
Одним из результатов долгих сеансов самоанализа, к которым она пристрастилась после истории с Раймондом, стало убеждение в том, что ей не изменить своего природой данного естества, а свои моральные принципы ей предстоит унести с собой в могилу. И, быть может, в этом ее спасение, а может быть, проклятие.
Когда она отправилась в Нью-Йорк, рассчитывая стать профессиональной танцовщицей, родители восприняли это как что-то чудовищное, как проступок, выходящий за рамки приличий общества. Но и в артистический мир она не очень-то вписывалась. У нее совершенно отсутствовала так называемая богемная изюминка. И за исключением тех моментов, когда ей приходилось танцевать, она вела себя скованно и консервативно. Вообще говоря, стиль ее поведения коренным образом отличался от общепринятого в среде профессиональных танцоров. Да и манера одеваться была у нее сугубо индивидуальной, скорее строго элегантной, чем вызывающей. И притом, она была скромной, предупредительной, дружелюбной, но отнюдь не способной оказаться на дружеской ноге с кем попало.
Настало время утренних тренировок. Аманда сделала недовольное лицо, но врожденная самодисциплина взяла верх, и она подошла к балетной стойке.
Отрабатывая упражнение на растяжку, она почему-то подумала, насколько проще ей удавалось налаживать дружеские контакты с женщинами. Может быть, потому, что она в семье выросла с тремя сестрами? С мужчинами все получалось по-иному. Видимо, не разбираясь в их психологии, она все время стремилась отгородиться от них, как от чего-то пугающе неизвестного. И это получалось у нее совершенно непроизвольно.
И, конечно же, ей были не безразличны сплетни, ходившие о ней в танцевальной среде. Лежа на животе и пытаясь дотянуться пальцами ног до собственного затылка, она старалась отвлечь себя таким образом от неприятных размышлений о пересудах. Впрочем, пусть болтают. Да и плевать на то, что вообще могут еще сказать?
Аманда приняла сидячее положение, затем, наклонившись вперед, плавно коснулась головой колен. Пусть считают ее мужененавистницей, пусть наклеивают на нее ярлык холодной неприступной женщины. Пусть болтают, если им так хочется!
Постепенно ускоряя темп движений, Аманда в который раз подумала, что несмотря на все это, жить все же можно. Иногда ее раздражало общественное мнение, по, а конце концов, оно не препятствовало ее профессиональной карьере, как это постоянно случалось с Марианной. «Вряд ли во всем мире найдется мужчина, ради которого она пожертвовала бы карьерой», – подумала Аманда.
В ванной комнате она несколько секунд колебалась, стоило ли ей принимать ванну, но в целях экономии времени предпочла душ. Она посмотрела на себя в зеркало с неудовольствием, отвела глаза и взяла щетку. Как было бы здорово, если бы кто-нибудь изобрел средство для моментального восстановления энергетики человека. Выпьешь таблетку – и ты свежий и бодрый. Она явно ощущала, что сегодня утром не в лучшей форме.
Расслабившись под теплыми струями душа, Аманда с наслаждением откинула голову назад, подставив лицо под потоки воды. Она рассеянно размышляла о том, как бы изменилась ее жизнь, если бы у нее была репутация отчаянной развратной женщины, а не холодной и неприступной, какой ее считают сейчас. Мысль эта вызвала у нее улыбку. Так или иначе, ей все равно перемывали бы косточки и наклеивали ярлыки. Она всегда знала, что принадлежать к танцевальному миру – это все равно что жить в маленьком городке. Каждый знает о тебе все, что только можно узнать, а если что-то неизвестно, то можно смело домыслить.
Ярлыки наклеиваются жестко и беспощадно. И если уж мнение о тебе сложилось, потребуется поистине божеское вмешательство, чтобы изменить его.
Продолжая вспоминать своих любовников, Аманда подумала, что Ларри с самого начала потянулся к ней именно из-за ее репутации неприступной гордячки. Отношения с Ларри продолжались два года и состояли из цепи непрерывных размолвок и примирений. То были два самых нелепых года в ее жизни. Их отношения с Ларри были совершенно непредсказуемы. То он был необузданно страстен, то совершенно холоден. Это выводило ее из себя. К несчастью, Аманде потребовалось почти два года, чтобы понять, что он ничего особенного из себя не представляет.
Словно бы отмахнувшись от неприятных воспоминаний, она с раздражением стала растирать кожу губкой. «Зачем травить себя воспоминаниями? – спросила она вслух сама себя. – Ты же окончательно порвала с этим парнем три года назад. И хватит об этом!»
Легко сказать! Она снова подставила плечи под струю воды. Аманда знала свой недостаток – копаться в какой-нибудь ситуации до бесконечности. Знала, но остановиться уже не могла, так как убедилась на собственном опыте, что если уж какая-то мысль застрянет у нее в голове, то избавиться от нее просто невозможно.
Теперь ей представлялось очевидным, что с самого начала Ларри стремился манипулировать ею, словной куклой, но она не сразу это заметила. Она была ослеплена его нежностью и веселостью, теми редкими прекрасными минутами, когда он просто тихо сидел рядом, говорил о пустяках и нежно и ласково целовал ее.
К несчастью, такие минуты выпадали редко, и теперь, когда все осталось в прошлом, она сильно подозревала, что все это было частью той игры, которую он вел с ней забавы ради.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92