Жизель всегда было недостаточно одного мужчины. Она всегда сожалела о том, что упускает.«Я так никогда бы не смогла», – подумала я. Скоро ее друзья затараторят о том, как она вдруг изменилась. Я надеялась, что они не настолько умны, чтобы сообразить почему. Наконец я успокоилась и вновь принялась за работу в студии. Спустя примерно час позвонил Бо и сказал, что все же успевает к ленчу.– Хорошо, – ответила я.Он почувствовал напряжение в моем голосе.– Что-то не так?– У меня был посетитель.– О? Кто?– Один из тайных любовников Жизель, – откровенно призналась я.Он немного помолчал.– Мне следовало бы подготовить тебя к этому.– Ты знал?– Ну, скажем, у меня были серьезные подозрения.– Тогда почему ты не сказал, не подготовил меня? – вспыхнула я. Его молчание только укрепило мою догадку. – Ты боялся, что это будет выше моих сил, и я откажусь?– Немного.– Надо было сказать мне, Бо. Ведь это могло бы создать огромную проблему.– Я знаю. Извини. Что произошло? Как ты себя вела? Ты ведь не…– Конечно, нет. Я сделала вид, что буквально всем раздражена и выгнала его. Он обвинил меня в том, что я сплю с другим. Я даже не знаю, как его зовут.– А как он выглядел?Я быстро описала его, и Бо засмеялся.– Джордж Дэннинг. Недаром он был все это время так любезен со мной. – Он опять засмеялся. – Я бы подумал, что она выберет кого-нибудь посимпатичней.– Разве тебя не волнует, что ты узнал об этом, Бо, и подтвердил свои сомнения?– Нет, – ответил он. – Потому что теперь, когда у меня есть ты, прошлого не существует. Есть только настоящее и будущее, – проговорил он.– Бо, – спросила я, прежде чем он закончил разговор. – А у тебя тоже были другие женщины?– Да, – признался он. – Ты. Помнишь?– Я имела в виду… другие женщины?– Нет. Мои мысли, глаза, душа были прикованы к тебе, Руби.– Приезжай домой, Бо. Мне не по себе.– Хорошо. Спешу, – сказал он и повесил трубку.До сих пор нам удавалось справиться со всеми испытаниями и трудностями, но меня не покидала уверенность, что предстоят новые, еще более суровые. Я опять бросилась в работу, чтобы отвлечься и не волноваться, но за ленчем Бо признался, что нам нужно готовиться к самому большому испытанию.– Мои родители, – объявил он. – Через два дня они возвращаются из своего путешествия по Европе. Придется пойти к ним на ужин.– О Бо. Конечно, они заметят разницу и поймут, а ты помнишь, как они недолюбливали меня благодаря Дафни, – напомнила я ему.– Они будут не более проницательны, чем остальные, – заверил он меня. – Дело в том, что мы не часто виделись с ними после свадьбы. Жизель не пылала любовью к моей матери, а отец был для нее слишком серьезным и правильным. Она всегда неуютно чувствовала себя в их присутствии. Я по пальцам могу пересчитать, сколько раз мы бывали вместе. И каждый раз, когда мы собирались, Жизель была угрюмой и тихой. И нам не придется с ними часто встречаться, – добавил он, но я все равно нервничала, что мне придется предстать перед ними в роли Жизель.Днем мы встретились с кандидатами на место дворецкого, горничной и поварихи. Дворецкий был настоящий англичанин, ростом пяти-семи футов, седой, с карими глазами, он носил очки в толстой оправе, которые постоянно сваливались с его костистого носа, но был очень приятным и, вероятно, послужил многим прекрасным семьям. Его звали Обри Реппер, и у него была теплая дружелюбная улыбка.Горничную звали Салли Петерсен – высокая, моложавая женщина лет сорока пяти с большими, в полдоллара, глазами и тонким носом, который нависал над ее губами в линеечку. Я увидела, что для нее горничная – профессия, а не место. Мне она показалась очень ответственным человеком, может, несколько трудным, но высококвалифицированным.Повариха наша оказалась светлокожей квартеронкой, она говорила, что ей шестьдесят, но я подумала, что ей около семидесяти. Она себя называла миссис Свон и сказала, что обычно не сообщает людям своего имени, поскольку оно создавало о ней представление как об очень богатой женщине, – Дельфиния; невысокая, не более четырех с половиной футов ростом, круглолицая, с крупными, как скалки, руками. Но я видела, что в молодости она была очень хорошенькой. У нее были большие черные с поволокой глаза, коралловые губки и зубы, как жемчуг. Большую часть своей жизни она проработала в двух состоятельных креольских семьях. Наверное, она уже ушла на пенсию, а потом ей стало скучно.Как только наняли прислугу, Бо предложил поискать няню для Перл, но мне не хотелось так скоро приставлять к Перл другого человека.– А Жизель сделала бы это немедленно, – напомнил мне Бо.По счастливой случайности, один его друг знал француженку, которая занималась частным репетиторством, а также работала няней и в настоящее время была свободна. Звали ее Эдит Феррер, пятидесяти четырех лет, с негромким голосом, черными с проседью волосами, мягким благородным ртом и теплыми, печальными глазами, которые оживились при виде Перл. Бо пригласил ее прийти к нам в дом на следующий же день. Во время беседы я узнала, что она была замужем, но очень недолго. Ее муж погиб от несчастного случая в поездке, и это нанесло ей такую ужасную травму, после которой она боялась завести другой роман.Она посвятила свою жизнь заботе о чужих детях, и каждый из них заменял ей тех детей, которых у нее никогда не было. Сначала Перл отнеслась к ней с некоторым подозрением, но приятный голос и мягкие интонации миссис Феррер вызвали ее доверие, и вскоре она уже позволила миссис Феррер показать ей, как разобраться с новой картинкой-загадкой.Со всеми этими людьми Бо встретился еще до меня и объяснил им ситуацию: мы очень любим ребенка моей сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102