— Вообще-то поздновато, — заметил я.
— Это не страшно, — ответила она.
В постели Агнес часто отворачивалась от меня и спала скорчившись, только на своей стороне. Когда она принимала душ, то снова закрывала дверь и раздевалась в ванной, как в первые недели, когда мы были вместе. Но я полагал, что это уладится и все будет хорошо.
Агнес была активна, как никогда прежде. Она много занималась спортом, плавала и записалась в фитнес-клуб. Снова стала регулярно ходить на репетиции квартета, бывала в гостях у коллег по университету и брала работу домой. Она получила новые снимки кристаллических решеток и подолгу сидела у окна, рассматривая их на просвет.
— Уже давно было известно, что они выглядят именно так. Намного раньше, чем появилась возможность подтвердить это экспериментально. Теоретически можно для любого кристалла — за незначительным исключением — путем соответствующих операций построить симметричного двойника.
— Да? И как это? — спросил я.
— Благодаря взаимодействию атомов и молекул. У каждой частицы точно определенное место по отношению к другим. Однако идеальные кристаллы встречаются очень редко. В реальности приходится постоянно сталкиваться с нарушениями структуры и ошибками в построении кристаллических решеток.
Однажды мы с Агнес пошли к озеру и взяли черствого хлеба, чтобы покормить птиц. Когда магазины закрылись и народ схлынул, мы пошли гулять по центру города и стали рассматривать витрины. Я боялся, что детские вещи, которые можно при этом увидеть, выведут Агнес из равновесия, однако она была спокойна. Когда я спросил ее об этом, она ответила только:
— Да я в любой момент могу завести ребенка.
— Ты хотела бы ребенка?
— Может быть. Когда-нибудь.
Когда мы вернулись домой, Агнес сказала:
— Квартиру нужно срочно убрать. К Рождеству все должно блестеть.
— Мы не ждем гостей.
— Это не имеет значения. Мы будем убирать для себя. Ты вообще ничего не делал, пока меня не было.
Мы занимались уборкой весь вечер.
— У тебя еще меньше вещей, чем у меня, — заметила Агнес, когда мы наконец закончили работу.
— Но ведь это только небольшая часть. Основное я оставил в Швейцарии. Мебель, одежду и прежде всего книги.
— Я все время забываю, что ты здесь только в гостях.
— Я мог бы остаться. Или ты могла бы поехать со мной.
— Да. Может быть. Это было бы happy ending для твоей истории.
— Для нашей истории.
29
Мы отмечали сочельник. Я уже некоторое время не показывал Агнес, что я написал. Теперь я распечатал историю на хорошей бумаге, прибавил посвящение и положил в папку.
— Я еще не придумал конец, — сказал я, — но как только это случится, я переплету все для тебя, и получится маленькая книга.
Агнес связала для меня пуловер.
— Шерсти-то у меня было достаточно, — сказала она.
— Черной шерсти?
— Нет. Я покрасила пуловер. Голубой цвет тебе не идет.
Я молчал. Мы сидели на тахте, перед нами была маленькая елка, которую Агнес украсила только свечками. Из одной из соседних квартир доносились тихие рождественские песни и голоса ссорящихся детей, потом более низкий голос что-то прокричал. Неожиданно наступила тишина.
— Извини, — сказал я, — я об этом не подумал.
— Сегодня утром тебе принесли бандероль. Я подумала, что это подарок и потому ничего не сказала тебе.
Я тут же узнал почерк.
— Это от Луизы.
— Открой.
В бандероли была модель пульмановского пассажирского вагона. Это была замечательная, точная уменьшенная копия. Через окошки были видны сидящие внутри человечки.
— Здесь есть открытка, — сказала Агнес, — она приглашает тебя на свою новогоднюю вечеринку.
Открытка была от родителей Луизы. Текст был напечатан, только мое имя вписано от руки. На обратной стороне Луиза написала: «Приходи, если сможешь. Бери свою Агнес, если хочешь. Много интересных людей!»
— Ты ей обо мне рассказывал? — спросила Агнес.
— Только то, что ты от меня ушла, а потом, что ты снова вернулась.
— Не я ушла, это ты меня оставил. И это ты вернулся.
— В сущности, Рождество — ужасно угнетающий праздник.
— Детский праздник.
— Давай пойдем на крышу, — предложил я.
Наверху был пронизывающий холод. От порывистого ветра у нас почти перехватило дыхание, и мы прижались к маленькой будке с лифтовыми моторами. В этот раз звезды были видны, множество звезд, будто все небо состояло из одних звезд. Я разобрал Млечный Путь, а Агнес показала мне созвездия Лебедя и Орла.
— Я не знал, что ты разбираешься в созвездиях, — сказал я.
— Что ты вообще знаешь обо мне? — произнесла она, но в голосе ее не было горечи.
Она прислонилась ко мне, и я поцеловал ее волосы. Мы долго стояли так на крыше, не произнося ни слова, и смотрели на небо. Потом с земли донеслась сирена, и мы, несмотря на ветер, подошли к перилами и посмотрели на улицу. Мы увидели машину «скорой помощи» и почти сразу же за ней полицейскую машину, двигавшуюся в том же направлении.
— Где-то что-то случилось, — проговорила Агнес.
— Иногда я пытаюсь представить себе, что было бы, если бы я был совсем другим человеком, — сказал я, — например, водителем «скорой помощи».
— Если несчастье происходит в сочельник, то обычно думают, что это особенно плохо. Как будто это имеет какое-нибудь значение.
— Мы думаем, что живем в одном и том же мире. Но ведь при этом каждый движется по своему тоннелю, не видит ничего ни слева, ни справа, движется лишь по линии собственной жизни и заваливает себе обратный путь.
— Давай пойдем вниз. Мне холодно.
Мы вернулись в квартиру совершенно закоченевшие. Я решил принять ванну. Агнес тоже вошла в ванную комнату. Она разделась и залезла в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26