Она была классная, все было здорово, но только один раз я на нее разозлилась, потому что она перепутала, что я хочу, – я ненавижу кофейное мороженое, – и сказала маме про жениха, и Брижит пришлось уйти. Но хуже всех была Паскаль. Она загоняла нас спать, как какая-нибудь надзирательница из концлагеря, а когда я купалась на ночь и за полчаса не успевала, она начинала ныть: «Я хочу домо-ой, Таскани, давай уже заканчивай скорее», – как будто так можно, ведь в конце же концов мама же ей платила, верно? Но она была прямо непробиваемая, и маме она нравилась, потому что была старше остальных и ее было не так-то просто запугать. Но мы с Диланом все-таки придумали, как ее достать: мы ей сыпали соль в сахарницу, когда она пекла всякие там лепешки, а один раз сунули ее губку в унитаз, ему тогда было, наверное, пятнадцать, это была ужас какая пакость. А потом один раз у мамы с папой была вроде как годовщина, и Паскаль повела нас куда-то ужинать. Она всегда была такая странная, у нее, наверное, нервы расшалились…– Расшатались, – механически поправил Ной. Он был оглушен этой нескончаемой «литанией».…и мы с Диланом над чем-то там смеялись, я уже не помню, над чем, и я стукнула. Я имею в виду, тихонечко стукнула ногами ей по ногам. А она вдруг встала и говорит: «Я больше не намерена это терпеть, вы оба монстры, счастливо оставаться» – и это посреди ресторана! – и мы с Диланом только посмотрели друг на друга, понять ничего не можем, что за хрень, а она ушла и больше не вернулась. А потом мама нашла Агнесс, про которую мы думали, что она беременна.– Ух ты, – сказал Ной, – а теперь давай-ка поговорим о турецких завоеваниях. Да, о турецких завоеваниях.– Нет, вы признайтесь, что никогда ничего подобного не слыхали.Могло быть несколько объяснений такого поведения Таскани. Первое – это что она привыкла к нему и стала чувствовать себя более раскованно. С другой стороны, она, возможно, привыкла вести себя так в школе – так она себя подавала в этой своей академии Мурпайк (да и во время недолгого пребывания в Чоуте тоже): девушка в миниатюрных шортиках, которой наплевать на преподов, всюду, где только можно, стремящаяся привлечь к себе внимание.– Никогда ничего подобного не слыхал, – признал Ной.Таскани перекинула волосы на другое плечо и принялась играть прядками.– Ладно, – сказала она, – я готова трудиться. Когда я ушла, мы проходили про торговые пути в средние века.Ной сглотнули попытался вспомнить все, что знал о средневековых торговых путях.– Ну и что ты можешь мне рассказать? – спросил он.– Ну-у, я не знаю… – Она вытащила из заднего кармашка листок бумаги. Это заняло несколько секунд: джинсовая юбка прилегала, как вторая кожа.Ной украдкой глянул на вопросник в конце главы.– Ну, – намекнул он, – если нарисовать карту основных торговых путей четырнадцатого века и карту распространения эпидемий бубонной чумы. Будут ли они в основном совпадать и почему? Или не будут и почему?– А Линдси Лохан вам нравится? – ответила Таскани. – Правда же она супер?Тут, словно чувствуя, как желательно ее появление, прибыла Агнесс с завтраком и коробкой печенья «Petit ecolier» «Маленький школьник» (фр.).

.– Я взяла вам еще печенье. Вы его хотеть?Ной и Таскани отказались. Смерив их еду многозначительным взглядом, Агнесс вышла вместе с коробкой. Таскани глянула на Ноя, одна бровь поползла вверх. «Печенье?» Ной не смог удержаться от смеха. Подростки жестоки, жестокость окутывает их как темная аура, и под ее действие попадают те, кто рядом.Они закончили достаточно рано, чтобы Таскани успела добраться до дома в Коннектикуте, где у нее в четыре был урок верховой езды. Доктор Тейер вошла в столовую и велела Таскани идти в свою комнату. Таскани медлила, играя с изящной статуэткой грума, стоявшей на середине стола.– Иди, Таскани. Машина ждет. Иди собери вещи.Таскани изогнулась так, чтобы смотреть в промежуток, который образовывал согнутый материнский локоть, как если бы доктор Тейер была неодушевленной преградой между нею и ее репетитором.– До свидания, Ной, – сказала она.– До завтра, – сказал Ной.– Да, до завтра.Таскани прошмыгнула мимо матери и ушла. Доктор Тейер лизнула палец и потерла грязное пятнышко на полированной столешнице.– Хм, – смущенно проговорила она, – и как она?– Более-менее намерена заниматься. Поскольку мы не знаем, каков будет учебный план того заведения, в котором она в конце концов окажется, я стараюсь уделять внимание развитию основных познавательных способностей, способности рассуждать.Доктор Тейер посмотрела на него, лицо ее сморщила слабая улыбка.– Познавательные способности?Что мог он сказать матери, которая так мало ценила свою дочь?– Гм, нуда.Доктор Тейер опустилась на стул, положила руки на стол и сомкнула пальцы. Пальцы были все в кольцах.– Отнюдь не отсутствие у нее «познавательных способностей» стало причиной того, что ее отчислили из Чоута.Помня, что доктор Тейер не желала, чтоб он расспрашивал о том, что случилось с Таскани, Ной, не говоря ни слова, подался вперед и выжидательно посмотрел на нее.– Это была ужасная неделя, Ной, – проговорила доктор Тейер, – меня как минимум трижды вызывали в школу. Приходилось встречаться с дисциплинарными комиссиями, школьным руководством, попечителями, которые друзья наших друзей, – да с кем мы только не встречались. Во всей этой истории она просто оказалась крайней. Конечно, тут не обошлось без какого-то мальчика, но Таскани ведь новенькая, а он – нет, самое простое было обвинить во всем ее, сделать ее козлом отпущения без ущерба для репутации школы.– Она может вернуться в следующем полугодии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102