Но теперь-то все иначе, чем неделю назад! Теперь, когда крыса Филип покинул корабль любви, все круто изменилось. Зачем Джереми заходил к Джил? Обсудить развод? Надо срочно поговорить с Джил. Ах да, и не забыть позвонить Крису, напомнить ему о презентации и спросить, как прошел первый день занятий. А затем, естественно, Лайаму. Хотя он и сам мне позвонит. Вчера он звонил трижды, будучи в разной степени опьянения. Итак, грипп валил с ног, а мне приходилось оказывать поддержку всей вселенной, не получая взамен почти ничего! Ну да ладно, только быстрей бы все закончилось.
Скоро я не смогу положиться даже на Льюиса. Он поймал мой взгляд, улыбнулся и провел рукой по волосам. Это был очевидный призыв. Будь Льюис девчонкой, он бы надувал губки и перекидывал волосы с одного плеча на другое. С одной стороны, такая перемена в нем удручала. Я и не представляла, что продвинутый по службе Льюис окажется совсем другим Льюисом. Кому нужна опора, которая с тобой заигрывает? Но с другой – до чего же это лестно! Ведь эта экзотическая помесь жеребца и очаровательного щенка еще и моложе меня! Весь остаток дня я прошагала энергичной прыгающей походкой, хотя у меня и не было уникальных кроссовок Лайама с пружинами на пятках.
Глава двадцать вторая
Я дважды звонила Джил, но оба раза не застала ее дома. Оставила чрезвычайно осторожное сообщение, преследуемая страхом снова угодить в западню. Может, это и к лучшему, что мне не удалось с ней поговорить. Эмоциональный надрыв близких людей всегда опустошает как смерч. Джил зарядит на добрый час, перебирая все, что Филип ей когда-либо говорил, а под конец, припомнив, как ублюдок потребовал вернуть ему ключи, разрыдается в голос. А я совершенно не в форме, чтобы терпеливо все это выслушивать по второму кругу.
Меня даже подмывало отключить телефон, но я этого не сделала. И не потому, что мой любимый проблемный клиент названивал каждую минуту, желая, чтобы я в сотый раз подтвердила, что презентация пройдет на ура, а шоу станет хитом сезона. Нет, я до сих пор ждала звонка от Алекса (дура!), несмотря на то что прошло уже полторы недели, и я прекрасно понимала, что если он хотел мне позвонить, то сделал бы это уже давно. Сейчас звонок смахивал бы на скрытое оскорбление. В такой ситуации Алексу пришлось бы углубиться в затяжной рассказ о катастрофических проблемах на работе или в семье, и тогда мы оба начали бы барахтаться в сетях лжи, обрекая на смерть все то хорошее, что могло бы произойти. Я твердо верю в то, что если путь извилист с самого начала, то со временем он так завихряется, что превращается в дьявольски хитрый лабиринт.
Однако на данном этапе я все еще включала автоответчик, когда шла принимать ванну и могла не услышать звонок. Знаю, глупо. Надеюсь, через пару недель чары рассеются и я перестану кидаться к телефону в надежде услышать его голос. Я не могла понять, отчего так запала на него. В чем его притягательность? Ведь я вряд ли стала бы вздрагивать, позвони Йохан, или, скажем, Петер, или, если уж на то пошло, тот парень, который чуть не трахнул меня на конференции. Как его там? А, Том. Алекс несколько потрепан и слегка толстоват (может, я и преувеличиваю, но бока у него выпирают). Он не льстил мне, не водил меня в шикарные рестораны и не целовал так, что захватывало дух. Вообще никак не целовал. Это смешно. Я извожусь из-за мужчины, при этом даже не зная, как он целуется, черт его дери! Мэл права. Я изменилась. Вот в прежние времена… В прежние времена я бы проверила, как он целуется, в нашу первую же встречу – когда он провожал меня домой – и уж точно оседлала бы его после ужина.
Прозвенел дверной звонок, и я вздрогнула; полотенце, обмотанное вокруг головы, сползло на глаза. Сражаясь с ним и чертыхаясь, я рванулась к домофону, уверенная, что это Алекс, который как бы невзначай оказался у моего дома по пути в «Плевок» и потому решил пригласить меня. Невзирая на свое решение пораньше лечь спать, я уже судорожно соображала, что надену. Это будут обтягивающие джинсы-стретч, которые лихо выталкивают задницу наверх, не оставляя при этом на теле жутких красных отметин… А еще новый темно-зеленый полосатый пуловер, который, конечно, не шик, зато с глубоким вырезом…
– Кто там? – взволнованно спросила я домофон.
– Джу? Это я. Откроешь?
Я будто вернулась на четыре года назад. Палец застыл на полпути к кнопке.
– Джу? – нетерпеливо повторил голос. – Это Барт, дурочка. Давай жми кнопку.
Что я и сделала чисто машинально. Затем оглядела себя с ног до головы. Я же не собираюсь открывать Барту, завернутая в полотенце (хотя в случае Алекса я бы так и поступила – мелькнула бы полуобнаженной нимфой и ускользнула одеваться, подогрев его интерес на весь вечер). Я стремглав кинулась в спальню и, когда Барт позвонил в дверь, предстала перед ним в своей самой сдержанной и просторной пижаме, вытирая волосы полотенцем.
Барт не изменился. Впрочем, что-то в нем было не так. Неплохо одет, на шее болтается какой-то серебристый медальон. Я не разобрала, что на нем изображено. Однако выгоревшие волосы по-прежнему неистовствовали, подборок, как всегда, зарос щетиной, а физиономия, растянувшаяся в радостном оскале, сияла не хуже электрической лампочки. От этой ухмылки мое сердце неизменно давало слабину. Какое бы злодейство ни совершил Барт накануне, от его улыбки я чувствовала себя чертовски любимой и прощала все.
– Здорово, задница болотная! – заорал Барт, заключая меня в крепкие дружеские объятия. – Как поживаешь?
– Э… неплохо, – промычала я в его плечо. Что-то зацепило меня, когда я вновь оказалась в его объятиях. Я знала его тело почти как свое собственное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111