Руфь была уверена: что бы Иджи ни говорила, она сумеет себя переломить и заживет нормальной жизнью. И Руфь приняла единственно правильное решение.Когда она сказала Иджи, что завтра утром уезжает, та просто обезумела. Заперлась в своей комнате и стала бить и крушить все, что под руку подвернется. Грохот стоял по всему дому.Руфь сидела у себя на кровати, сжав до боли руки, когда в комнату вошла мама.— Руфь, пожалуйста, пойди к ней, поговори. Ни меня, ни отца она не впускает, а дети к ней идти боятся. Ну пожалуйста, милая, а то вдруг она, не дай Бог, что-нибудь с собой сделает.Они услышали, как что-то упало на пол и разбилось. Мама умоляюще посмотрела на Руфь.— Ох, Руфь, она там как бешеный зверь. Ну прошу тебя, пойди, может, тебе удастся хоть немного её успокоить.В дверях появилась Нинни.— Мама, Эсси Ру говорит, что Иджи разбила лампу. — Она взглянула на Руфь, как бы извиняясь. — Думаю, это она из-за твоего отъезда так огорчилась.Руфь медленно шла по коридору. Джулиан, Милдред, Пэтси Рут и Эсси Ру прятались за дверями своих спален, — только головы торчали с застывшими от ужаса глазами.Мама и Нинни остановились в конце коридора. Нинни заткнула уши. Руфь тихонько постучала. Из комнаты донесся вопль Иджи:— Оставьте меня в покое, черт подери! — И что-то тяжелое ударилось о дверь.Мама кашлянула и мягко сказала:— Давайте спустимся в гостиную, пусть они побудут одни.Дети поспешно скатились по лестнице. Руфь опять постучала.— Иджи, это я.— Убирайся!— Мне надо с тобой поговорить.— Нет! Оставь меня в покое!— Пожалуйста, не будь такой.— А ну отвали от моей двери! Я серьезно! — И что-то опять вдребезги разбилось о дверь.— Пожалуйста, впусти меня.— Я сказала нет!— Ну, пожалуйста, милая.— Нет!— Иджи, сию минуту открой эту чертову дверь, слышишь!Наступила тишина, потом дверь медленно отворилась. Руфь вошла и увидела, что Иджи устроила в комнате настоящий погром. Некоторые предметы были разбиты дважды.— Ну зачем ты так? Ты же знала, что когда-нибудь мне придется уехать.— Тогда почему мне нельзя с тобой?— Я уже объясняла.— Тогда останься.— Не могу.Иджи закричала изо всех сил:— Почему?!— Не могла бы ты орать немного потише? Ты пугаешь меня и маму, на весь дом слышно.— А мне плевать.— А мне нет. Почему ты ведешь себя как ребенок?— Да потому что люблю тебя и не хочу, чтобы ты уезжала!— Иджи, ты с ума сошла? Что люди могут подумать о взрослой девочке, которая ведет себя как не знаю кто?— А мне плевать!Руфь стала поднимать с пола вещи.— Почему тебе надо выходить замуж за этого парня?— Я тебе уже объяснила.— Почему?— Потому что я хочу этого, вот почему.— Да ты же его не любишь!— Люблю.— Нет, не любишь. Ты любишь меня… сама знаешь. Сама знаешь!— Иджи, я люблю его и выйду за него замуж.Иджи, совсем потеряв голову, начала рыдать и кричать:— Ты врунья, я ненавижу тебя! Лучше бы ты умерла! Не хочу тебя видеть, никогда, никогда! Я тебя ненавижу!Руфь взяла её за плечи и сильно встряхнула. Слезы текли по лицу Иджи, она продолжала кричать:— Ненавижу тебя! Чтоб ты сгнила в аду!Руфь сказала негромко:— Прекрати, слышишь? — И неожиданно для себя ударила Иджи по лицу — изо всех сил.Иджи ошеломленно смотрела на неё и молчала. Они стояли, глядя друг на друга, и больше всего в эту минуту Руфи хотелось схватить девушку и прижать к себе — как можно крепче. Но она знала, что если сделает это, тогда наверняка не сможет уехать.Поэтому она приняла самое трудное решение в своей жизни: повернулась и вышла, закрыв за собой дверь. ПРИЮТ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ «РОЗОВАЯ ТЕРАССА» Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама 9 февраля 1986 г.
Эвелин принесла коробку тэко Свернутая горячая маисовая лепешка с начинкой из сыра, лука, рубленого мяса и бобов, с острой подливкой.

, которые продавались в трех кварталах от нее, и миссис Тредгуд просто растаяла от восторга.— Это первая заграничная еда, которую я пробую, если не считать франко-американских спагетти, м-м-м, вкусно. — Она внимательно разглядывала тэко. — А он величиной с гамбургер "Кристалл, правда, похоже?Эвелин не терпелось услышать, что дальше случилось с Руфью, и она попыталась переменить тему:— Миссис Тредгуд, а Руфь в то лето все-таки уехала из Полустанка или осталась?— Точно, они были величиной с бисквитное пирожное, а сверху посыпаны маленькими колечками лука.— Кто?— Гамбургеры «Кристалл».— А-а, ну да, на них был лук маленькими колечками, так что было с Руфью потом?— А что было с Руфью?— Вы говорили, она должна была вернуться домой. И как, уехала она или нет?— Ну разумеется, уехала. Знаете, их можно было купить пять штук на четвертак. А сейчас цена осталась прежней?— Вряд ли. Так когда она уехала?— Когда? Дайте-ка сообразить… Где-то в июле, а может, в августе. Вспомнила, в августе. Вам действительно интересно про неё слушать? Я вас совсем заговорила, ни разу не дала вам слово вставить. Все болтаю и болтаю.— Нет, миссис Тредгуд, мне интересно. Расскажите.— Интересно? Слушать истории с вот такущей бородой?— Ага.— Ну что ж… В конце августа мама и папа стали умолять Руфь остаться и помочь им заставить Иджи окончить школу: она как раз последний год училась. Говорили, что заплатят ей, сколько она попросит. Но Руфь сказала, что не может. Она обручена с одним человеком в Валдосте, и осенью должна состояться свадьба. Но Сипси шепнула мне и маме: что бы эта девочка ни говорила, ясно одно: уезжать ей не хочется. У неё каждое утро подушка сырая от слез, будто в неё всю ночь проплакали.Не знаю, что Руфь сказала Иджи в тот вечер перед отъездом, но мы слышали, как Иджи ушла в свою комнату, а через несколько минут раздался такой грохот, словно взбесившегося осла засунули в стойло с жестяными стенками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91