Взяла и немного кукурузы. У нас почти два часа времени, – указала она на часы у печи.
– Два часа времени, – кивнула привратница, усевшись на стул, – если пойдете прямиком, вы в момент там. Один миг, и вы там.
– А вот и кофе, – госпожа Моосгабр поставила на стол чашку и посмотрела на полосатую материю на диване, – вы же знаете, что мне хотелось иметь хорошую кухню, но ничего из этого не получилось.
– Ну что вы, – засмеялась привратница и взяла чашку, – тогда бы вы мыли сегодня кухню, только этого не хватало. Только этого сегодня не хватало! Ну хорошо, глотну малость. – И привратница подняла чашку и быстро отпила кофе.
А госпожа Моосгабр в третий раз глянула на полосатую материю на диване и сказала:
– Послушайте, госпожа привратница, что, собственно, вы принесли? Что это?
– Госпожа Моосгабр, – засмеялась привратница и покачала головой, – так сразу показать вам не могу. Покажу под конец. Это сюрприз! – И привратница со стула склонилась над диваном, смеясь еще туже свернула толстую полосатую материю, чтобы ее меньше было видно, и сказала: – Итак, приступим.
Госпожа Моосгабр пошла в комнату и принесла коробку с бусами и серьгами-подвесками, румяна, пудру, помаду, карандаш для бровей и пакетик с белыми перчатками. Потом вынула из шкафа свою праздничную кофту. А когда она бережно достала черную шляпу с лиловой лентой и длинными разноцветными перьями, привратница сказала:
– Я знаю, госпожа Моосгабр, вы и сами могли бы все сделать, но сегодня вам надо быть – само диво дивное. Пока положите шляпу и кофту на стол и садитесь вот сюда на стул.
Госпожа Моосгабр положила шляпу и кофту на стол, села на стул, а привратница, еще раз глотнув кофе, взялась за гребень.
– Ну что ж, начну наконец, – сказала она и, склонившись над госпожой Моосгабр, коснулась гребнем ее волос, – так вот, ходила я вчера туда поглядеть. На улицу У колодца, шесть. Это в нашем районе, пройдете задами – и вы сразу там, незачем вам идти на перекресток к торговому дому. Представьте себе, – сказала привратница, причесывая госпоже Моосгабр волосы, – это самая высокая вилла из всех, что там есть, хоть и двухэтажная, там, наверное, высоченные потолки и большие комнаты. Вилла просторная и большое парадное с двумя колоннами, как в министерстве, – сказала она, причесывая госпоже Моосгабр волосы, – от парадного идет мощеная дорожка вдоль сада к калитке на улицу. На окнах тяжелые шторы, а внутри, наверно, ковры и хрустальные люстры, там, наверно, как в том подземном ресторане на станции «Кладбище». Да что я говорю, – поправилась привратница, причесывая волосы, – там, наверное, как в самом «Рице». Так, – отложила привратница гребень, – серьги повешу, когда намарафетим лицо. Теперь румяна. – Она взяла румяна и стала раскрашивать госпоже Моосгабр лицо. – Знаете, госпожа Моосгабр, – продолжала она, раскрашивая госпоже Моосгабр лицо, – не удивляйтесь, что у него такая вилла. Раз он оптовик и летает на Луну, значит, богатый. Вы вроде говорили, – спросила она, раскрашивая госпоже Моосгабр лицо, – что он торгует радио?
– Радио, обогревателями, лампами и магнифонами, – кивнула госпожа Моосгабр, – вы думаете, на Луне у него идет торговля?
– А неужто нет, – засмеялась привратница, отложила румяна и взяла карандаш для бровей, – на Луне люди слушают Землю и потому должны иметь радио. И свет гореть должен, потому что там бывают ночи, это уже доказано. Ну а ночью там холодно, – привратница уже чернила госпоже Моосгабр брови, – холодно, как в леднике. Перед восходом солнца по утрам такая холодина, что без обогревателя человек враз замерзнет. Ну а магнитофоны там тоже нужны, он возит туда кассеты и ставит их. Продает и телевизоры. Людям там все же хочется поглядеть на Землю, на наши леса, луга, реки, тамошний край нагоняет страх. У этого вдовца-оптовика такой громадный бизнес, госпожа Моосгабр, что в вилле у него – голову дам на отсечение – все из золота. – Привратница отложила карандаш, глотнула кофе и взялась за помаду.
– Одним словом, экономке со всем этим не управиться, – сказала госпожа Моосгабр.
– Еще бы, – засмеялась привратница, – а сейчас минутку-другую помолчите, я накрашу вам губы. Губы, каких у самой госпожи Линпек не было, когда она играла в театре. Один Бог знает, сколько лет экономке, и если она хлопочет целый день по хозяйству, куда ей еще за мальчиком… как его зовут… – привратница на минуту умолкла, а услышав, как госпожа Моосгабр произнесла «Оберон», засмеялась и сказала: – Куда ей еще за Обероном приглядывать. Для этого ведь и особый талант нужен. Вы говорите, мальчик – гений?
– Да, – кивнула госпожа Моосгабр, и привратница снова на минутку перестала рисовать, – лучший ученик в школе. И занимается какими-то оккультными науками.
– Святый Боже, – засмеялась привратница и опять принялась быстро красить госпоже Моосгабр губы, – кто знает, чего только вы от него не наслышитесь, еще и ворожить от него научитесь. Я бы с вами пошла, только вот сейчас не получится. Поймите, госпожа Моосгабр, – привратница быстро докрасила губы, – это не то что с госпожой Линпек. В тот раз вы ходили выяснять, а сегодня идете представляться. – Привратница немного отступила от стула, посмотрела на лицо госпожи Моосгабр и засмеялась. – Верх совершенства, – засмеялась она восторженно, – теперь еще припудрю щеки, а потом очередь за украшениями… – И она взялась за пудру.
– Вы будете вроде воспитательницы, а знаете, госпожа Моосгабр, что значит воспитательница в такой семье, у вдовца-оптовика на Луне? – говорила она и восторженно пудрила лицо госпоже Моосгабр. – Наверняка в его вилле, присматривая за мальчиком, вы будете и питаться, и, конечно же, как нельзя лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115