А выкрикивать будешь какой-нибудь заголовок с первой страницы… – Везр указал на первый экземпляр газеты, что лежал сверху, – читать ты умеешь или как? Выкрикивай хотя бы этот заголовок о старой бессмертной курве. И не забудь карточку. – Он бросил карточку «Расцвета» на стол к посылке.
Госпожа Моосгабр стояла теперь уже достаточно близко к столу и смотрела на кипу газет. Голова у нее опять кружилась, и она опять испытывала непонятную жажду. Потом вдруг услышала голос за своей спиной от печи.
– Что хорошенького вы варите, мадам? – спросил чужой человек – черный пес у плиты, заглядывая в кастрюлю и миски. – Обед варите, а нам даже ложки не дадите? А ведь мы не часто к вам захаживаем.
Госпожа Моосгабр хотела что-то сказать, но в этот момент завизжала Набуле.
– А как же колодец, – завизжала она и закружилась, – ты ей еще про колодец скажи. Это для нее будет полный отпад, если вообще она не рехнется. Сегодня лучше скажи ей половину, а остальное в другой раз, – завизжала она и закружилась, – по крайней мере, станет нас уважать и, когда опять придем, – будет ждать нас с обедом.
– Колодец, – засмеялся Везр и стряхнул пепел с сигареты на пол, – стало быть, колодец. Знаешь, о чем речь?
Госпожа Моосгабр смотрела на чужого человека – черного пса, который пялился на картофельный суп и кукурузную кашу на плите, но тут вдруг она обернулась и поглядела на Везра.
– Какой колодец? – спросила она.
– Колодец, – сказал Везр и прошелся по кухне, – здесь поблизости в одном дворе есть колодец, и ты о нем не знаешь. Живешь здесь лет пятьдесят, а о колодце поблизости даже не знаешь. Да и откуда тебе знать, если о нем не знает никто. Но и тот, кто о нем знает, – стряхнул он пепел и вдруг посмотрел на буфет, где стоял пакетик «Марокана», – кто о нем знает, не знает главного. Что в этом колодце – клад.
Госпожа Моосгабр тряхнула головой, посмотрела на Везра, Набуле и на чужого человека – черного пса, который уже отошел от плиты и тихо глядел на нее, и сказала:
– Это, должно быть, вранье. Должно быть, обман.
– Вот видите, – вскричал Везр, – это тоже вранье и обман.
– Я знала, что она глупая, – прыснула Набуле и схватилась за красную застежку.
– Мадам, – сказал чужой человек – черный пес нежно и мягко и снова сел на стул, – как вы можете так говорить? Вы сегодня уже утверждали то, что было явно неправдой: и что посылки украдены в метро на станции «Кладбище» и что мы перекупщики. А теперь твердите, что колодец – вранье и обман. И еще говорите, что вы не из полиции и не гадаете на картах. А может, вы по звездам гадаете? Как у вас язык поворачивается? И еще изволите утверждать, – черный пес тихо улыбнулся, – что Везр был в тюрьме и снова туда вернется…
– Так что это за колодец? – спросила госпожа Моосгабр, глядя на кипу газет на столе.
– Что это за колодец, – повторил Везр и подошел к буфету, к пакетику «Марокана», – я сказал. Колодец близко отсюда, и в нем – клад. О кладе никто не знает, знают только о самом колодце. А ты вообще не знаешь о нем, хотя живешь здесь пятьдесят лет. Этот клад может стать и твоим, если ты нам поможешь. Там золото, серебро и целый мешок грошей.
– Ей не нужны деньги, – Набуле придурковато засмеялась, – она же богачка. У нее и так есть гроши, – придурковато засмеялась она, – в гримерном столике в комнате, где она марафет наводит. Зачем тебе было говорить ей о колодце, – засмеялась она, – голову даю на отсечение, что она обо всем раструбит своей свиристелке.
– Но больше я ей ничего не скажу, – сказал Везр и бросил сигарету на пол, – увидим, как она будет вести себя, когда мы придем в следующий раз. Как будет беречь посылки, которые отказывалась взять. Не отсыреют ли они здесь под диваном, не сгрызут ли их мыши. Накормит ли она нас обедом в следующий раз… – сказал он и поглядел на плиту.
Тем временем госпожа Моосгабр продолжала таращить глаза на кипу газет на столе, на карточку с адресом редакции и наконец сказала:
– Если хотите, я и сейчас накормлю вас обедом. Но у меня только картофельный суп и кукурузная каша. С готовкой я не мудрю, покупаю себе только хлеб. А уголь зимой пригодится.
– А мне бы вы тоже дали поесть? – спросил чужой человек – черный пес.
– Тоже дала бы, – кивнула госпожа Моосгабр.
– Отлично, – сказал человек – черный пес, теперь и он смотрел на пакет «Марокана», – отлично. А что, мадам, у вас в этом пакете, сахар? Вы песком подслащиваете?
– Это не сахар, – сказала госпожа Моосгабр, – это «Марокан», мышиный яд. Посыпаю им куски сала в мышеловках, – указала она на диван.
– «Марокан», – улыбнулся черный пес, – мышиный яд. Посыпаете куски сала. Мадам, – улыбнулся он, – вы меня вроде забыли. Разве вы не помните, что я вам предложил в последний раз, и к тому же в письменной форме. Пообещал вам грош, если избавите меня от мышей. Но вы это письмо, должно быть, порвали и даже не соизволили ответить.
– Но ведь я не знаю вашего имени, – сказала госпожа Моосгабр.
– Но вы же знаете, что я каменотес, – улыбнулся черный пес, – если вы так хорошо умеете это делать, приходите к нам в мастерскую. Она у главных кладбищенских ворот. Там вроде есть еще один каменотес по имени Бекенмошт.
– Ну пошли, – сказал Везр и еще поогляделся в кухне, кинул взгляд на диван, на котором лежали мышеловки, на буфет, где стоял яд «Марокан», на плиту, на которой были кастрюля с супом и миска кукурузы, – пошли. Так, стало быть, возьми газеты и топай, да побыстрей, уже два. Топай на перекресток к «Подсолнечнику» и кричи хоть про эту курву, – ткнул он в один из заголовков газеты, что была сверху, – а потом с выручкой и этой карточкой мигом в редакцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115