И где-то в углу столовой стояла на коленях одна-одинешенька Мари Каприкорна, старая, ветхая экономка в белом кружевном фартуке и чепце, она дрожала и плакала. И госпожа Моосгабр во главе стола поднялась с кресла, положила руку в белой перчатке на черную скатерть, посмотрела на сухие цветы в вазе, на ленты с выцветшей золотой и серебряной надписью и на горящую свечу, над которой возносилось облачко ладана. Она улыбнулась, протянула руку к бутылке под названием «Лимо» и еще раз отпила. Потом указала на блюдо с пирожками, на котором были те, что с изюмом, и заявила:
– Эти, с изюмом… уничтожьте. Они отравлены.
А потом посмотрела на коленопреклоненных в столовой, на Оберона Фелсаха, чудовищно бледного, на бледных студентов и на Мари Каприкорну, несчастную и плачущую, улыбнулась и сказала:
– Одного-единственного я так и не знаю. Действительно ли это те самые студенты.
И медленно, под звуки военных маршей вперемешку с колокольным звоном, она пошла к дверям столовой – к министру полиции. Шла медленно, в туфлях без каблуков, перья на шляпе трепетали, подвески в ушах качались, бусы на шее звякали, одной рукой в белой перчатке держала черную длинную блестящую юбку… Она шла медленно-медленно и уже знала точно, до какого места дойдет. Не доходя нескольких шагов до министра и до коленопреклоненной толпы, она остановилась, улыбнулась и сказала:
– Постановляю и повелеваю – помиловать Альбина Раппельшлунда. Помиловать Везра и Набуле Моосгабр. – И она опустила руку в карман своей черной длинной блестящей юбки и подала министру какую-то старую печатку.
Потом она упала на ковер как старое, сухое, подрубленное дерево, а те, что стояли на коленях поближе, услышали ее последние тихие слова.
– И все это была моя судьба. Господи, смилуйся над моей несчастной душой.
* * *
Поздним вечером в тридцать первый день октября месяца, за два дня до праздника Душичек было объявлено, что вдовствующая правительница Августа тальская, княгиня из Саас-Беер, скончалась. Она умерла под действием яда в свой семьдесят пятый день рождения, в ту самую минуту, когда спустя полвека снова взошла на престол. Золотая карета, стоявшая перед виллой Оберона Фелсаха, отвезла во дворец лишь старую накрашенную мертвую женщину в длинной черной блестящей юбке, кофте и туфлях без каблуков… в бамбуковых бусах, подвесках в ушах и шляпе с зелеными и красными перьями, трепетавшими и сами по себе и от толчков колес на ухабах, а сверху прикрытую черно-коричневой полосатой шубой с огромной косматой гривой. На следующий день пять тысяч певцов и музыкантов исполнили «Реквием» – самый великий «Реквием», который когда-либо звучал в этой стране. Пели его в кафедральном соборе святого Квидо Фонтголландского, а заупокойную мессу служил кардинал, архиепископ тальский. Дирижировал хором и оркестром мсье Скароне, партию сопрано пела госпожа Магдалена Кнорринг из Охраны матери и ребенка, а среди инструментов звучала валторна господина Иоахима Ландла и, наверное, валторна господина Зефеуса Смирша тоже. Во время исполнения «Dies irae» храм залил поток света.
На старом обветшалом доме в Блауэнтале – как и по всему городу и по всей стране – над входом в подворотню висел на скобе черный флаг. Леса на дворе у галереи были сняты, перед дверью в квартиру госпожи Моосгабр не было ни кирпичей, ни тачки, ни бочки. Когда спустя неделю в одной из больниц Блауэнталя привратница очнулась после пережитого удара, ее первые слова были:
– Какими крепкими нервами, должно быть, обладала эта несчастная женщина, какой великой артисткой пришлось ей стать!
И привратница говорила чистую правду.
О КНИГАХ ЛАДИСЛАВА ФУКСА
Ладислав Фукс (1923-1993) – крупнейший чешский писатель, принадлежащий к тому поколению, которое было обожжено пламенем Второй мировой войны и пережило ужасы фашистской оккупации. С первой же книги «Господин Теодор Муншток» (1963), книги о трагическом одиночестве человека, не способного действенно противостоять разбушевавшемуся злу, Фукс не только прочно вошел в число лучших прозаиков Чехии, но сразу же приобрел широкую международную славу (был издан в США, ФРГ, ГДР, Югославии, Испании, Венгрии, Франции, Польше, Румынии). Судьбы людей, загубленных фашизмом, становятся темой и его последующих книг: сборника рассказов «Мои черноволосые братья» (1964) – о безвозвратно исчезнувших в аду войны одноклассниках-евреях, романа «Вариации на темной струне» (1966) – о грозных событиях в канун Второй мировой войны, сборника рассказов «Смерть морской свинки» (1969).
Однако зло существует не только вне человека, подчас оно вселяется в людей ущербных, становясь предметом их мыслей, действий, причиной их комплексов, как в романах «Крематор» (1967) и «Дело криминального советника» (1971). В книгах этого периода персонажи Фукса окружены таинственными темными силами, вселяющими в них ощущение неизбывной тревоги, страха и безысходности. Фуксу удается нащупать основной нерв, определяющий состояние души его современника, – страх перед доходящей до абсурда жестокостью и тотальным попранием всех норм человеческого бытия.
Конфликт личности с силами зла – вот главная тема романа «Мыши Наталии Моосгабр» (1970). Написанный в жанре, восходящем к мистической европейской новелле, он продолжает чисто чешскую традицию, во многом освященную Францем Кафкой. Форма притчи, или же развернутой метафоры, дает возможность Фуксу создать образ тоталитарного государства с присущими ему деспотизмом, репрессиями, тюрьмами, пытками. Роман вобрал в себя основные приметы прозы Фукса: сочетание обыденности с фантастикой, гротеска с трагедией, реализма с абсурдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115