— От Черинг-Кросс поедем на метро, сэр.— Слушайте, Джек, я человек простой, так что, так сказать, бросьте эти церемонии, чтобы без «сэров», идет?Джек кивнул и спросил, как премьер-министр хочет, чтобы его называли.— Друзья зовут меня Эд, — сказал премьер-министр.— Ну а мне-то как вас называть? — спросил Джек.Он понял, что задел премьер-министра, поскольку тот ослабил захват на его руке, но извиняться не стал. «Какой я ему, на фиг, друг, — подумал Джек. — Я за него даже не голосовал, а тут запрягли таскать сумку типу, который выглядит как Джоан Коллинз из бедняков, да еще на целых семь дней».— Вы полагаете, за нами следят, Джек? Хвост? — спросил премьер-министр.Джек угрюмо кивнул, а в комнате с видом на Темзу агенты Кларк и Палмер загоготали. Агент Палмер сказал:— Само собой, следят! Агент Кларк добавил:— И увидим, как будешь в кровати ворочаться!Оба хохотали до тошноты, глядя, как премьер-министр покидает дом Номер Десять в женском прикиде. Агент Палмер тогда сказал:— Спорю, часа не пройдет, как какой-нибудь орел на него глаз положит.Агент Кларк ответил со всхлипом:— Джек, похоже, на взводе.Он нажал кнопку увеличения кадра спутниковой связи и увидел кислую улыбку Джека.— Думаешь, Джек в курсе, что мы за ним следим? Они снова покатились со смеху, потому что Джек глянул мимо колонны с адмиралом Нельсоном в темное небо, туда, где по орбите движутся спутники слежения, и беззвучно проговорил:— Здорово, мужики. Глава шестая Норма и Джеймс сидели рядышком на диване перед газовым камином. Забытый пылесос все еще был включен в розетку, хотя вычистили только треть ковров с шизофреническим узором. Пепельница, полная окурков, и две кружки с кофе стояли перед ними на кофейном столике. Рядом громоздилась кипа фотоальбомов Нормы.— А вот Стюарт за месяц до смерти. — Норма ткнула желтым от никотина пальцем в снимок мужчины с тонкими чертами лица и гнилыми зубами.— Ясно, — сказал Джеймс, не найдя комплиментов в адрес типичного неудачника, смотревшего в объектив с выражением ничем не замутненной радости.— Он тут счастливый, правда? — Норме хотелось верить, что короткая жизнь Стюарта не была начисто лишена нечаянных моментов счастья.Джеймс подумал: «Наверное, под кайфом, пот и расплылся», но промолчал, а Норма перевернула страницу и показала снимок Стюарта и Джека — в саду, позади их дома номер десять. Оба оседлали блестящие гоночные велосипеды «Рейли». Велосипеды смотрелись лучше мальчишек, которые устало улыбались и камеру.— С этими великами вышла куча неприятностей. Джек никак не хотел ездить на своем, когда узнал, что Трев, супружник мой покойный, спер их с витрины «Хэлфордс». Трев так разобиделся: он же старался, искал нужный резак, отключал сигнализацию в магазине. Вот думают, что преступники все чокнутые, а это неправда. Надо все планировать, все предусмотреть. Ведь мы обещали ребятам велики на Рождество, а Трев мне позвонил в самый сочельник и говорит, что у него в фургоне две гоночные машины.Джеймс вскинул руки и вольготно потянулся, чувствуя, как тело расслабляется на мягких диванных подушках. Наконец-то он нашел место, где чувствовал себя в безопасности. Он среди своих.— Норма, а вы не знаете кого-нибудь, кто сдает комнату?Норма погладила лицо Стюарта на снимке. При жизни он очень не любил, когда его трогали. Многие драки Стюарт затевал лишь из-за того, что его кто-нибудь нечаянно касался.— А это ты ищешь комнату? — спросила Норма.— Ну да. Маму вчера отвезли в богадельню. — Джеймс скроил сиротскую физиономию и смахнул притворную слезу. — Не могу я один в том доме, Норма.Норма резко сказала:— Ты же говорил, что мама умерла.Джеймс инсценировал плач, вспомнив, как его собака, Шеба, попала под молочную цистерну. Слезы получились горючими.Норму встревожило столь неприкрытое проявление чувств. Через минуту она положила руку ему на плечо и сказала:— Ну так померла твоя мама или жива? Джеймс зарыдал в голос.— Родная умерла, а приемная помирает.— А что у ней? — спросила Норма; она была знатоком смертельных заболеваний.Джеймс вынул из кармана аккуратно сложенный квадратик бумажной салфетки и вытер глаза.— Рак печени.Норма заметила, что его длинные черные ресницы намокли и слиплись.— А побочные есть? — спросила она.— Ага, масса, — всхлипнул Джеймс. Он был парень с воображением и явственно видел свою несуществующую приемную мать на белой больничной койке. Она смахивала на умирающую Эвиту в исполнении Мадонны.— Можешь пока ко мне переехать, если хочешь, — предложила Норма. — Поживешь в комнате с осликами.Джеймс сказал:— Я иногда травку покуриваю, Норма. От артрита помогает.Норма, Тревор и Стюарт частенько забивали косячки, когда Джек отлучался из-за своих скучных хобби — фотография и бальные танцы. Свои счастливейшие минуты она пережила, ловя тихий кайф с мужем и старшим сыном. Такое редкое чувство семьи. Норме ужасно нравилось, когда перед возвращением Джека они втроем метались по дому, открывали окна и поливали все вокруг освежителем воздуха.Норма перевернула страницу альбома, и Джеймс открыл рот. С фотографии ухмылялось большое симпатичное лицо бывшего президента Билла Клинтона. На заднем фоне маячила дверь дома Номер Десять по Даунинг-стрит, а рядом с ней — полицейский в рубашке, пуленепробиваемом жилете и шлеме.Норма указала на полицейского и неловко призналась:— Скажу тебе правду: это наш Джек, ты с ним знаком. Пускай он и полицейский, а все равно я его люблю.Преодолев шок, Джеймс пробормотал:— Никто не может решать за детей, Норма. Птичья трель из кухни напомнила Норме, что пора кормить Питера. Она встала и зашаркала из комнаты, оставив Джеймса изучать фотографии Джека Шпрота в компании Нельсона Манделы, Бобби Чарльтона, Лайама Галлахера Лайам Галлахер — солист рок-группы «Оазис», пик популярности которой пришелся на конец 90-х.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72