Как ты ведешь себя, когда побеждаешь? Когда твои враги — в руках твоего милосердия, и твоя власть стала абсолютной: что тогда? Мы все изменились: все мы, кроме Хинд. Которая, судя по тому, что наговорил этот пьянчуга, скорее женщина Иасриба, чем Джахилии. Неудивительно, что твои две не прельщали ее: она не станет ни твоей матерью, ни твоим ребенком.
Погружаясь в сон, Баал рассматривал свою бесполезность, свое неудавшееся искусство. Теперь, когда он отказался от любых общественных платформ, его стихи были полны потерь: молодости, красоты, любви, здоровья, невинности, цели, энергии, уверенности, надежды. Потери знания. Потери денег. Потери Хинд. Фигуры уходили от него в его оды, и чем более неистово он взывал к ним, тем быстрее они исчезали. Пейзаж его поэзии до сих пор оставался пустыней, по которой ползли дюны с перьями белого песка, осыпающегося с их вершин. Мягкие горы, незавершенные путешествия, непостоянство шатров. Как сделать карту страны, которая каждый день перетекает в новую форму? Такие вопросы сделали его язык слишком абстрактным, его образы — слишком жидкими, его размер — слишком неровным. Это приводило к созданию химерических форм, львиноголовых козлотелых змеехвостых невероятностей, чьи очертания стремились измениться в самый миг своего появления, дабы демотика оттесняла его с пути по линии классической чистоты, а образы любви непрестанно деградировали за счет вторжения элементов фарса. Ничто не остается от этого материала, думал он тысячу раз и снова, и когда беспамятство приблизилось, он решил, умиротворенный: Никто не помнит меня. Забвение безопасно. Затем его сердце сбилось с ритма, и он моментально пробудился, испуганный, холодный. Махаунд, возможно я избегну твоей мести. Он провел всю ночь без сна, прислушиваясь к ворочанию Салмана, его океанскому храпу.
Джибрилу снятся походные костры:
Знаменитая и нежданная фигура ступает в эту ночь меж походными кострами армии Махаунда. Возможно, из-за темноты (или, быть может, из-за невероятности его пребывания здесь), кажется, что к Гранди Джахилии вернулось на короткий миг его могущество, часть силы его прежних дней. Он прибыл один; и проведен Халидом, некогда служившим водоносом, и бывшим рабом Билалем на четверть Махаунда.
Далее, Джибрилу снится возвращение Гранди домой:
Город полон слухами, и толпа собралась перед домом. Через некоторое время можно ясно услышать звук голоса Хинд, возвысившийся в гневе. Затем на верхнем балконе Хинд является самолично и требует, чтобы толпа порвала ее мужа на маленькие кусочки. Гранди появляется около нее; и получает звонкие, оскорбительные оплеухи по обеим щекам от своей любящей жены. Хинд обнаружила, что, несмотря на все ее усилия, не смогла уберечь Гранди от сдачи города Махаунду.
Кроме того: Абу Симбел принял веру.
Симбел в своем поражении утратил многое из своей недавней тонкости. Он позволяет Хинд бить его, а затем спокойно обращается к толпе. Он говорит: Махаунд обещал, что пощадит всякого, кто будет находиться за стенами Гранди.
— Так входите, вы все, и приводите ваши семьи тоже.
Хинд отвечает на глазах у рассерженной публики:
— Ты старый дурак. Сколько горожан могут поместиться внутри единственного дома, даже этого? Ты спасал свою собственную шею. Пусть теперь они разорвут тебя и скормят муравьям.
Тем не менее, Гранди спокоен.
— Махаунд также обещает, что все, кто останется в домах, за закрытыми дверьми, будут в безопасности. Если вы не хотите входить в мой дом, тогда идите в свой собственный и ждите.
Третий раз его жена пытается обратить толпу против него; это — балконная сцена ненависти вместо любви. Не может быть никакого компромисса с Махаундом, кричит она, ему нельзя доверять, люди должны отвергнуть Абу Симбела и готовиться биться до последнего мужчины, до последней женщины. Сама она готова сражаться рядом с ними и умереть за свободу Джахилии.
— Вы просто распластаетесь перед этим лжепророком, этим Даджжалом? Можно ли ждать чести от человека, собравшегося штурмовать город своего рождения? Можно ли надеяться на компромисс от бескомпромиссного, на жалость от беспощадного? Мы — могущественные из Джахилии, и наши богини, прославленные в битвах, победят.
Она приказывает, чтобы они сражались во имя Ал-Лат. Но люди начинают расходиться.
Муж и жена стоят на балконе, и людях видят их как на ладони. Поскольку так долго эти двое служили городу зеркалами; и потому что в последнее время джахильцы предпочитали образ Хинд серости Гранди, они страдают теперь от глубокого удара. Те, кто оставался убежденным в величии и неуязвимости города, кто желал верить этому мифу вопреки всем фактам, были людьми, охваченными своего рода сном или безумием. Теперь Гранди пробудил их от этого сна; они испытывают дезориентацию, протирают глаза, сперва неспособные поверить — если мы столь могущественны, как тогда мы упали столь быстро, столь глубоко? — а затем приходит убежденность и показывает им, что вера их ютилась на облаке, на страстности хиндиных прокламаций и очень мало на чем еще. Они прощаются с нею — и с нею, с надеждой. Погрузившись в отчаяние, люди Джахилии расходятся по домам, чтобы запереть двери.
Она кричит на них, умоляет, рвет на себе волосы.
— Явитесь в Дом Черного Камня! Явитесь и принесите жертву Лат!
Но они ушли. И Хинд и Гранди одни на балконе, пока на Джахилию опускается великое безмолвие, приходит великая недвижность, и Хинд склоняется над стенами дворца и закрывает глаза.
Это конец. Гранди бормочет мягко:
— Мало у кого из нас так много причин бояться Махаунда, как у тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207