Это они его пытали, сказал Тото, вот придурок, и Тото побежал звать учительницу, но когда она пришла, Ноцилья уже отпустил малявку и учительница ничего не сказала, но они, наверно, решили отомстить Тото и вздрючить его, сперва небось думали к нему подлизаться? — эх, сходил бы я разок в тот бар, может, и подлизался бы к химику, мол, нет ничего лучше пролетариата, живой силы страны, а от служанок козлом воняет, мать их за ногу; когда ты на мели, в Буэнос-Айресе не очень разбежишься, остаются грязные служанки, вот скотство! И, мол, надо отказаться от всех личных устремлений и думать о коллективном благе, у всех будет одинаковая зарплата, а „Ривер“, господа, находится в опаснейшей ситуации, и угроза, господа, исходит от „Боки Хуниорс“, которая затеяла неслыханный в истории аргентинского футбола маневр в надежде лишить команду соперников трех ее лучших звезд: полузащитнику Лабруне, несравненному форварду Лусто, а также Морено предложены баснословные суммы в тысячи песо, но знаменитое трио неподкупно, итак, уважаемые радиослушатели и зрители, собравшиеся на трибунах, мы ведем наш репортаж со стадиона „Бока Хуниорс“, тем временем болельщики „Ривера“ чрезвычайно обеспокоены внезапной болезнью любимого хавбека, в последнюю минуту его место занимает никому не известный игрок, который был замечен сегодня утром на одном из столичных пустырей, это футболист, не имеющий профессионального опыта, в его активе лишь несколько выступлений на детском турнире… вот он появляется на поле, уверенный в победе, исполненный юношеских надежд, ему едва минуло семнадцать, свисток, игра началась, мяч переходит на половину „Ривера“, ворота команды в опасности, опаснейшая атака, господа, и вот уже на второй минуте первого тайма… гол! „Бока“ открывает счет! г-о-о-о-л! „Бока Хуниорс“, скандируют трибуны! Мяч снова в игре, он постоянно на половине „Ривера“, и вот уже на четвертой минуте второго тайма — г-о-о-л! „Бока Хуниорс“ забивает еще один мяч, господа! и на табло появляются цифры: 5:0, команда Нуньеса безнадежно проигрывает в этом классическом поединке… Но что это? мощный пас от Морено к Лабруне, Лабруна отдает Лусто, и Лусто в который раз теряет мяч, словно не замечая нового хавбека, но сейчас тот впервые овладевает мячом, пас Морено, Морено обратно хавбеку, хавбек блестяще обводит защитника, удар — г-о-о-л! гол в ворота „Боки“! новый хавбек забивает гол после молниеносного прорыва, который становится украшением сезона, и вот мяч снова у Лабруны, передача Лусто, Лусто отдает точный пас хавбеку и — г-о-о-л! „Ривер“ забивает гол! и счет уже ничейный, упорнейшая борьба, время матча истекает, до конца осталось две минуты, и может произойти все что угодно… все что угодно может произойти сейчас на поле, где полновластно хозяйничает этот лучший в истории аргентинского футбола квартет… но вот кто-то упал, Морено получает травму, и теперь „Ривер“ остается вдесятером, всего десять игроков, грязных от пыли и пота, — смогут ли они выстоять? о нет, господа, просто невероятно, стремительный прорыв, вот он обходит все оборонительные заслоны противника, неминуемо приближается к воротам, удар — гол! гол-красавец, мастерски забитый молодым хавбеком, равных которому еще не было в анналах аргентинского футбола… вот он, лучший игрок всех времен! 6:5 в пользу „Ривера“, шесть голов, шесть, разве на шесть баллов вытянешь? даже на пять, мне бы хоть четыре, зачет — и на том спасибо, три четверки, и я спасен, сходил бы разок в бар и наплел химику что угодно, что прочел „Капитал“. Точно змей бумажный сорвался и улетел, слабо мне угнаться за Кнопкой, где же взять такие мозги, как у нее? — и гадом буду, меня многие, этим летом не узнали, ничего от прежнего сопляка не осталось, а с Кнопкой я столкнулся на бульваре, она посмотрела на меня, и тут мне чего-то показалось, я спросил у Тото, и он сказал, что ее отец уехал зимой к другой женщине, а после мать узнала, что он загибается в Буэнос-Айресе от давления, и они поехали за ним, а теперь он лежит дома, но с Кнопкой они не разговаривают, мать его простила, а Кнопка нет, все французишки пускают слюни, при виде баб, сказала Мита, а Кнопка уставилась на меня, и если бы прохожие не пялились, я бы погладил по спинке этого шпица, почешу за мохнатым ушком, он и присмиреет, а ну сиди тихо, и после уставится на меня, голову склонит набок, хочет чего-то, подхарчиться? за пять монет куплю ему в лавке обалденную кость, весь день будет за мной чапать, если захочу. Шпиц пошел бы со мной, хозяин на него и не глядел, „пойдешь на танцы?“, спрашивает Кнопка, и в воскресенье в клубе я пригласил ее танцевать, еще на площади как следует потискал, она про своего Достоевского даже не заикнулась, только: „до чего Мита изысканная женщина“ и „везет, у кого такая тетя“, „дай я на тебя погляжу“, без конца говорила, и „если бы ты захотел, у тебя бы все в жизни было, ты, по-моему, никого не боишься“, но я не проговорился, что собираюсь в резерв „Ривера“, а она понесла про своего папашу; это он книжек начитался, вот и отмочил такое, говорю ей, а она уставилась на меня, ну кошка кошкой, зараза, взглядом испепелила, зараза, коты — самые подлые твари, а кошки еще хуже, мстительные, стервы, и нет такой девчонки, чтобы не любила потискаться и пообжиматься, главное, не спешить, сначала руку, затем мячики поверх блузки, потом под блузкой, соски под лифчиком выстреливают, как пружина, и от коленки вверх до стратегической точки номер один, как сказано в „Камасутре“
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84