Вместе с ним праздновали победу Кожухов и Чугай. Отказаться было практически невозможно, – каждый из них понимал, что отказ чреват отлучением от тела… В четвёртом часу Чугай посмотрел на Кожухова и тихо произнёс:– Александр Васильевич… Утром в семь тридцать у шефа лекция в Гарвардском университете… Ему надо бы выспаться…– Попробую, – Кожухов с сомнением посмотрел на разомлевшего, но отнюдь не сонного Бельцина. Чугай закрыл глаза, откинулся на спинку и сделал вид, что заснул…Утром Джек Андерсон решил лично заехать за Бельциным. Когда он осторожно постучал в дверь гостиничного номера, на пороге возник сильно покачивающийся Бельцин с наполовину опорожнённой бутылкой виски в одной руке и пустым стаканом в другой.– А, Джек! Все о' кей! – заявил он заплетающимся языком. – Сейчас едем!После этого он неуверенным движением постарался наполнить стакан и протянуть его Андерсону.– Выпьем за наше сотрудничество…Андерсон был в шоке, – его охватил неописуемый ужас от надвигающейся неминуемой, как ему тогда показалось, катастрофы – объявленной лекции не состоится, выделенные гонорары придётся вернуть, университет на грани страшного провала, а его собственная голова, – его Джека Андерсона голова, как устроителя вояжа, слетит с плеч… Андерсон с трудом отбился от старающегося облобызать его русского президента и хотел уже пулей выскочить на улицу, как в дверях появился Чугай. Вид у него был хоть и помятый, с красными от бессонницы глазами, но достаточно трезвый.– Джек! Джек! Подожди! – остановил он старого знакомого в дверях, схватив его за рукав. – Я прошу прощение за несколько несоответствующий вид нашего президента… Через час, я тебя уверяю, всё будет в порядке! Задержи встречу на час и, я думаю, нам удастся избежать скандала…Через полтора часа, выпивший изрядное количество кофе и принявший холодный душ, Бельцин нетвердой походкой прошествовал перед заждавшейся его аудиторией. На российского лидера нацелены телекамеры, но он был уверен в себе, на лице у него блуждала благодушная улыбка – он знал, что он будет говорить, потому что знал, что от него хотят услышать… Ну а то, что голос слегка заторможен – так это ерунда! Это почти не заметно… Почти…Но на следующий день Зыкарев, пряча глаза, принес и положил перед ним свежий номер "Вашингтон пост".– Что это? – недовольно спросил Бельцин и настороженно уставился на своего министра иностранных дел.– Статья, Владимир Николаевич, – тихо ответил Зыкарев и тонко икнул. – Называется "Пьяный медведь обнимает капитализм"…– Читай! – мрачно просипел Бельцин, с трудом стряхивая с себя тяжелый похмельный дурман.Зыкарев взял газету в руки.– Тут написано… "Теперь мы знаем от какого слова произошло слово гласность… Гласность происходит от английского слова "гласс"! – Зыкарев осторожно оторвал взгляд от газеты, перевел его на Бельцина и пояснил боязливо. – "Гласс" – по-английски "стакан", Владимир Николаевич…
– Всё! Спекся, спекся, Бельцин! – ликовал Михайлов. Он отбросил на стол перевод статьи из "Вашингтон пост", встал и энергично заходил по кабинету. Возбуждение от чувства близкой и долгожданной победы заставляло его сердце учащенно и радостно биться. Михайлов подошел к столу и вызвал секретаря:– Соедините меня с Линаевым…Через некоторое время из селектора раздался знакомый голос:– Слушаю, Алексей Сергеевич…Михайлов взял трубку:– Григорий Кузьмич, ты уже в курсе по поводу публикации о Бельцине в "Вашингтон пост"?– Нет, ещё… А что такое? Натворил что-нибудь?– Натворил, натворил, гадёныш! Напился, мерзавец! В зюзю напился! Выставил нас перед всем миром в таком свете, что теперь в цивилизованном обществе показаться стыдно… Ты бы мог сейчас ко мне подъехать? Мне с тобой посоветоваться надо…– Хорошо… Сейчас буду…Через двадцать минут Линаев, прочитав статью, отложил её в сторону и посмотрел на Михайлова:– Ну и что теперь делать будем?Михайлов нетерпеливо зашагал по кабинету:– Я предлагаю дать завтра перепечатку этой статьи в "Правде", прямо накануне Пленума… А на Пленуме устроить Бельцину аутодафе… На костер его, мерзавца! И чтоб не просто его выгнать из партии, а провести общенародное обсуждение! Чтоб все телевизионные каналы транслировали! Чтоб его, гада, с грязью, с дерьмом на всю жизнь смешать! Чтоб не отмылся никогда, подлец!– Правильно! – поддержал Линаев, но потом, помедлив, добавил. – Вот только может не в "Правде", а в какой-нибудь другой центральной газете?– Нет, именно в "Правде"! – в запале возразил Михайлов. – Пока ещё Бельцин коммунист, значит и осуждать мы его будем через партийную прессу… Ты ж сам вроде говорил, что партия должна защищаться…– Ну, говорил, – с неохотой согласился Линаев.– Тогда, давай, звони сейчас Забелину! – приказал Михайлов, имея в виду главного редактора "Правды". – Пусть там завтра обеспечит публикацию! Нет, подожди, не отсюда – от себя… Пускай вроде это от тебя исходит, а то опять начнут меня обвинять, что я с ним политические счеты свожу…
На следующий день газета советских коммунистов "Правда" вышла с перепечаткой статьи из "Вашингтон пост". Бельцин узнал об этом, находясь ещё в Америке, прямо накануне отлета. Новость ему принёс Кожухов.– Как перепечатали? – спросил Бельцин, недоумённо глядя на Кожухова.– Натурально…. Полностью, – траурным голосом сообщил Кожухов.Бельцин оцепенел на мгновение, потом издал звериный рев, словно смертельно подраненный медведь.– Точно знаешь? – с надеждой он глянул на начальника собственной охраны. "Утопающий цепляется за соломинку", – подумал про себя Кожухов и молча протянул Бельцину газету:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183