Литтосиец стоял в воде, удерживая корму, борясь с напором волн. Опять море принялось выдирать у них лодку в злобном стремлении бросить ее с размаху на крутой откос. Лодка, залитая водой, отяжелела, и волны то и дело перекатывались через нее. Нис упирался в песок своими разбухшими от воды дрянными метаксистскими сапогами. Пригибал нос лодки. Глотал соленую морскую воду пополам с песком. От соли нестерпимо жгло глаза. В голове стучало.
Но он дотащил лодку до лодки Хаджи Михали. Последние силы ушли на это. Он изнемог совершенно еще и потому, что его тошнило от соленой воды. Он повернулся и побрел к морю, встречать еще лодки. Он не слышал больше ни пулемета, ни разрывов мин, ему уже было все равно. Он смотрел по сторонам, не покажется ли последняя лодка. Смотрел, почти не видя. Мешал дождь, и холодный, режущий ветер, и боль в налитых кровью глазах. Он не видел последней лодки. Он знал, что она где-то тут. Он слышал голоса кругом, крики. Хаджи Михали догнал его. Нис понуро брел в полосе прибоя, колени у него подгибались, тошнота подступала к горлу. Он уже ничего не видел. Совсем ничего. Море накрыло его. Он не сознавал ничего. Остались только смутные ощущения. Теплое прикосновение воды, теплое потому, что половина его тела оставалась на воздухе. Теплое.
Ну тут его подхватили. Вдвоем взяли под мышки, и вытащили из воды, и почти волоком дотянули до лодки. Он был полон воды и песка и холоден, как вершина Иды, и внутри у него все слиплось в комок.
— Ну, ну, только без этого, — услышал он голос Берна.
Кто-то уложил его на песок и стукнул по спине. «Что я сделал? В чем провинился? Зачем они мучают меня, не дают покоя?» Но в глазах у него уже прояснилось.
— Ну, обошлось?
— Ему уже лучше.
— Переверни его.
Тогда он согнулся вдвое и выкашлял из себя все, что мешало внутри, — морскую воду, и горечь, и желудочный сок, и маслины, и вчерашнюю сушеную рыбу, и вино, выпитое два дня назад.
Потом он поднялся на ноги и посмотрел на остальных.
— Стою, — все еще как в тумане сказал он по-гречески.
— Мы идем за проволоку, — сказал Хаджи Михали.
— Идите. Я тоже пойду.
И Стоун и Энгес Берк были здесь же. Берк нес ручной пулемет. Это был большой солотерн, тот, из которого нужно было стрелять с треноги. У Стоуна был маленький пистолет-пулемет. Ему, Нису, втиснули в руки люгер. Нис увидел, как Хаджи Михали дернул проволоку, рыжую от ржавчины. Она поддалась под бешеным рывком маленького человека. У Ниса все еще барабанило в ушах. Он почти вслепую полез через проволоку вслед за остальными, слушая их голоса, видя перед собой спины шести литтосийцев с Хаджи Михали во главе.
А Стоун и Берк подгоняют его, Ниса, английскими словами, смысла которых он сейчас не в силах уразуметь. Он только и может что покрепче сжать тяжелый люгер и постараться ускорить шаг. Ускорить шаг.
27
Зигзаги колючей проволоки рвались довольно легко. Особенно внизу, где железо проржавело от мокрого песка. Они раздвигали ее, сгибая и разгибая, и постепенно продирались сквозь заграждения. Шедшие впереди уже очутились в ущелье. Один из ловцов губок поравнялся с Нисом. Нис услышал его голос:
— Это Сарандаки пошел ко дну? — В голосе было любопытство.
— Да, — сказал Нис.
— Его убил пулемет с форта?
— Да.
— И он пошел ко дну? Ты сам видел?
Нис подвигался следом за Стоуном, который намокшими башмаками раздвигал проволоку на пути.
— Да. Он пошел ко дну. Куда же ему еще было деваться? Он утонул.
— А может быть, он застрял среди рифов?
— Нет. Нет. Не может этого быть. Нет.
Ниса раздражала настойчивость этого человека. Сейчас только начинается самое главное. Сарандаки убит. Как и что — об этом можно подумать после. Сейчас вся цель — добраться до лагеря. Туда, наверх. Так было, когда они гнались за железноголовыми по берегу реки вместе со Спада. Спада и Сарандаки. Жили, жили и дожили до виселиц и пуль метаксистов и железноголовых. Вот и нужно туда, наверх, освободить заключенных литтосийцев. Литтосийцев, которые вели борьбу с Метаксасом.
Стоун и Берк громко говорили по-английски, и он лез за ними, сгорбившись под дождем, раздвигая проволоку, переступая через нее. Ноги путались в проволоке. Но Стоун и Берк все подгоняли его.
Когда начался подъем, в голове стало проясняться и сделалось легче. Теперь они были уже в самом ущелье. Карабкались по склону вверх. И он знал: все зависит от того, что ждет их на вершине. Они войдут в лагерь. Они встретят сопротивление, если только охрана не разбежалась. Но, вероятно, метаксисты там и поджидают их. Продолжая взбираться, он оглядел остальных, у всех ли есть оружие. Литтосийцы почти все были вооружены: у ловцов губок, вереницей растянувшихся по песчаному склону, были маузеровские винтовки, у Стоуна висел через плечо пистолет-пулемет Эрма. И Нис порадовался этому.
Берка нигде не было. Потом вдруг Нис увидел его. Этот невысокий человек на своих пружинных ногах ушел уже далеко вперед и поднимался теперь рядом с Хаджи Михали. Он нес громоздкий пулемет Солотерна. У Хаджи Михали оружия не было. Ему не пристало носить оружие. Оно показалось бы неуместным в руках ясноглазого Хаджи Михали. Зато у Берка, шедшего с ним рядом, был длинностволый солотерн, он нес его на плече, придерживая за конец ствола. Эта пара уже почти достигла вершины.
К Нису полностью вернулось сознание происходящего. Оставался только какой-то мертвящий гул в голове. Он лишь тогда почувствовал это, когда гул прекратился. В ухе была водяная пробка, от сотрясения при подъеме ее пробило, вода вылилась наружу, и тогда все стало совсем хорошо.
Помогая себе руками, он преодолевал последние сорок ярдов подъема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73