— Да, — спокойно ответила она.
— Слушай, — сказал он Тэпу, когда тот подошел к ним. — Мы сейчас едем. К чему нам ждать, пока исправят тот грузовик. Мы только теряем время.
— Большой роли это не играет, — ответил Тэп, поправляя свою повязку.
— Может быть, но мы с Еленой — едем. Поедешь с нами?
— Нет, я подожду Мартина, — решил Тэп. Он возился со своей перевязкой, стараясь ослабить ее.
— Ладно, — сказал Квейль.
Он направился к Макферсону, который прополаскивал отдельные части мотора в жестянке, до половины наполненной бензином.
— Мы едем, — сказал ему Квейль. — Спасибо за все.
— Не за что, — ответил Макферсон. Он встал и улыбнулся Елене. — Желаю вам как следует справить свадьбу.
Пилотка чуть не свалилась у него с головы.
— И вам тоже, — сказала Елена. Она пристально посмотрела на его веснушчатое лицо.
— А где маленький грек? Я нигде не вижу его, — оглянулся кругом Квейль.
— Он возле того грузовика. Я скажу ему, — ответила Елена и пошла туда. — Прощайте, — кинула она Макферсону уходя. — Всего вам хорошего.
— И вам тоже, — ответил Макферсон, не вынимая рук из карманов.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал Квейль.
— Да, сэр. Прощайте.
Они расстались без рукопожатия.
— Но почему такая спешка? — спросил Тэп, шагая рядом с Квейлем к грузовику, возле которого стояла Елена с маленьким греком.
— Не знаю, как объяснить. Я не хочу торчать здесь, — ответил Квейль.
Он сам не знал, почему спешит. Афины были для него целью пути, и он стремился туда, потому что не находил покоя, пока не достигнет цели.
— Увидимся в Афинах, — сказал Тэп Елене.
— Да, — ответила она.
Это был обмен пожеланиями, который ни к чему не обязывал.
— Идем, — сказал Квейль. — Всего.
— Всего, — ответил Тэп.
Старший лейтенант приложил руку к пилотке.
Квейль вышел с Еленой и маленьким греком на дорогу. Он остановил первый попавшийся грузовик и попросил шофера-австралийца подвезти их в Афины.
— Лезьте в кабину, — согласился шофер. В кабине сидел еще один австралиец.
— Мы сядем в кузов, — сказал Квейль. — Пусть он останется.
— Ничего. Он пересядет.
Австралиец хотел выйти из кабины.
— Нет, нет. Мы сядем в кузов, — заявил Квейль, и все трое обошли обтянутую брезентом машину и взобрались на нее сзади. Грузовик двинулся дальше. Они смотрели, как оба грузовика на лугу исчезали вдали, в низко стелющемся тумане.
— Почему тот инглизи остался? — спросил Елену маленький грек.
— Он решил остаться с тем инглизи, который ведет грузовик.
— Он не поссорился с нашим?
— Вовсе нет, — ответила Елена. — Наш спешит.
— Я знаю. Он всегда спешит, — заметил маленький грек.
Квейль лег на дно трясущейся машины. В кузове ничего не было, кроме двух сумок с инструментами в углу. Елена села на них. Он улыбнулся ей. Он заметил, что маленький грек пристально смотрит на него. Квейль почти совсем забыл о маленьком греке. Его черная борода и всклокоченные волосы казались теперь еще черней и всклокоченной, а черты лица еще мельче, чем прежде. Он сидел, наморщив лоб, и глаза его первое время не отвечали на взгляд Квейля; потом они вдруг расширились, и он улыбнулся. Квейль тоже улыбнулся и приподнял голову, и маленький грек просиял. Все было опять в порядке.
— Ты согласна ехать в Египет, когда все кончится? — вдруг спросил Квейль Елену.
— Я не понимаю, — ответила она.
— Здесь скоро все кончится. Мне придется вернуться в Египет.
— Помнишь, я уже говорила тебе, что это нелегко.
— Легко, если с этим связано достаточно много.
— Что ж, хорошо, — ответила она. — Если надо ехать в Египет, так поедем.
— Мне жаль, что тебе придется расстаться с родителями. Может быть, они тоже поедут?
— Они не поедут, — ответила она.
— Посмотрим, — возразил он, полуобернувшись к ней. Теперь он был спокоен и сдержан, и его странное озлобление прошло.
— Отец счел бы это бегством.
— Ему будет плохо, если придут немцы. Ведь его имя в списке.
— Я не думаю, чтобы он поехал.
— Знают они о наших отношениях?
— Я написала им об этом, когда ты не вернулся.
— Что ж они ответили?
— Я не получила ответа.
— По-твоему, как они к этому отнесутся?
— Может быть, удивятся. Но обрадуются.
— Я сам не знаю, как сложится там наша жизнь.
— В наше время нельзя заглядывать вперед, — заметила она.
— Да, я не взялся бы предсказывать, что с нами будет.
— Я готова ко всему, — сказала она спокойно и твердо.
Квейль поглядел на убегающую под уклон ленту дороги позади и крепче уперся ногами в борт машины, чтобы не вывалиться. Маленький грек, вцепившись в борт, старался заснуть. Квейль вспомнил, как он так же лежал на дне грузовика и пел: «Что мне за дело до других, коль нет им дела до меня», и стал тихонько насвистывать этот мотив.
— А что скажут твои родители? — спросила Елена.
— Они будут удивлены, решат, что я слишком поспешил, и потребуют объяснений.
— Где они живут?
— На острове Мэн. Это остров у шотландских берегов.
— Ты тоже там живешь?
— Да. Но больше не буду. Больше я там жить не хочу.
— У тебя есть братья и сестры?
— Есть две сестры. Одна живет дома. А другая — не знаю, где теперь. Должно быть, в Лондоне.
— Какая там природа, на острове?
— Как здесь. — Он указал на окрестные места. — Холмы и туман.
— А тебе это нравится?
— Нет. Я люблю солнце. Мне нравится в Египте.
— Чем ты занимался до войны?
— Разным.
Ему не хотелось говорить об этом. И они замолчали.
Кончился подъем по узкой дороге, сжатой с двух сторон высокими откосами. Она плавно вилась теперь вокруг пика, составлявшего вершину хребта, похожая на железную дорогу для любителей видов, — и Квейль вспомнил ту, что вела к Лэкси-Глен на острове Мэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119