Ветер дул нам в лицо. Женщины пели, идя за нами. Когда мы дошли до дома, Мама снова их поблагодарила, и они ушли в ночь, оставив нас наедине с нашими несчастьями. Весь остальной мир уже спал.
Мама вскипятила воду, перебинтовала папины раны и обработала синяки. Он рассказал нам, что случилось. Это была обычная история. К нему пристали несколько мужчин. Они были пьяные. Они спросили, за кого он будет голосовать. Он ответил, что ни за кого. Они напали на него, отобрали деньги и хотели уже его прикончить, когда появилась эта женщина. Они убежали. Когда Папа закончил свой рассказ, мы сели за стол в тишине. Мама приготовила еду. Впервые в жизни Папа после еды не закурил сигарету и не сел размышлять о жизни, качаясь на своем трехногом стуле. Он сразу же заснул после еды.
Он проснулся на следующее утро, жалуясь на боли в желудке. На его раны были наложены бинты, которые за ночь промокли. Маме пришлось промыть раны теплой водой. Кровь присохла к бинтам. Боль снова возобновилась. Папа пошел на работу как обычно.
Глава 5
Я отчетливо помню тот день, когда по дороге из школы я услышал, как над лесом раздались оглушительные раскаты, словно все деревья повалились разом. На мгновение все изменилось. Небо приблизилось к земле. Воздух отяжелел и его стало невозможно вдыхать. Я не мог двигаться. Затем воздух потемнел, снова что-то прогрохотало, и яркая вспышка озарила окрестности. Небо раскололось надвое. И тропинка превратилась в вырубку.
Мир застыл, как будто в мгновение ока он превратился в картинку, а Бог стал Великим Фотографом. С вырубки начинался новый мир. Из этой вспышки появились резко очерченные силуэты духов, поднимавшихся в воздух с отяжелевшими головами. Затем они падали вниз, сталкивались друг с другом и летели в неподвижность мира. Духи плыли мимо меня, проплывали сквозь меня, и их глаза были похожи на драгоценности. И когда произошел новый взрыв, за которым последовала еще одна ослепительная вспышка, духи исчезли в одно мгновение. В воздухе накапливалась тяжесть, облака раскрылись, и первый ливень обрушился на землю.
Облака разразились дождем. Вода затопляла землю. Внезапно фотографическое оцепенение всего стало превращаться в хаос, словно спало какое-то наваждение. Ветер ломал ветви деревьев. Люди подняли крик. Все куда-то побежали. Одни спешили снимать одежду с просушки. Другие мчались в укрытие. Третьи бежали за ведрами, стараясь успеть подставить их под ливень, чтобы запастись самой чистой и сильной по своим свойствам водой в сезоне. Дождь освободил детей от скуки долгого солнцепека. Они кричали совсем по-другому. Они выбегали голые, с большими животами и радостно кричали, в то время как яркая вода обливала их с ног до головы, приглаживала им волосы, и делала их кожу сияющей.
Вода начала затекать в комнаты. Матери с криком закрывали окна и двери. Птицы и насекомые исчезли. Вода, стремительно катясь по низинам и канавам, скапливалась в низких местах, быстро просачивалась в почву, но вскоре поднялась над уровнем земли, оставив навсегда в моей памяти таинственный аромат нового сезона, листьев и прелых трав, дикой коры и всего разнотравья, тайных эссенций Великой Богини, выраставшей из земли.
Ветер очистил воздух запустения нашего района. Застигнутый сразу двумя желаниями — скинуть с себя одежду и броситься навстречу первому дождю этого года, и наоборот — не замочить одежду и книги, я замешкался. Дождь хлестал меня, я едва держался на ногах и смотрел, как вода поднимается мне до лодыжек и черви ползут по ногам. Я сбросил их. Дождь лил как из ведра. Ветер хлестал так сильно, что каждый раз казалось, что он бросается в меня камнями. Я боялся, что небеса прольют столько воды, что земля может стать океаном.
В течение харматтана мы всегда забывали о сезоне дождей. Вот почему дождь шел так бесчеловечно в первый день, жестоко напоминая о своем существовании. Порою дождь застилал все на свете. Я закрывал глаза и бродил как слепой. Срезая путь, я пробирался к просеке. Ливень наваливался мне на плечи своим весом. Ветер то и дело сваливал меня с ног. Дорога стала скользкой. Земля быстро превратилась в грязь. Насколько я мог видеть, улица куда-то провалилась. Лес как-то перекосился. Дома подрагивали.
И затем развернулось ужасное представление. Три раза просверкали огни в устрашающей последовательности. Две птицы свалились с ветки дерева, беспомощно взмахивая крыльями. Я слышал, как грохочут и изгибаются листы цинка, как жалуются гвозди, как трескаются доски, и затем увидел, как сорвалась целая крыша дома и ее понесло в воздухе через потоки дождя. Дети заголосили. Женщины испустили истошный крик. Таким мог быть конец света. Я увидел, как глиняная мазанка раскололась на части. Крыша опустилась вниз, и люди выбежали из дома. Через две двери от них была разрушена стена большого бунгало. Крыша съехала на сторону. Внутри дома валялась утварь и везде была разбросана одежда. В начале нашей улицы дом был просто унесен водой, как будто его фундамент был сделан из пробки. Дорога стала тем, чем она была раньше — потоком первобытной грязи, рекой. Я шел вброд по дороге всех начал, пока не дошел до красного бунгало, где жил старик, про которого рассказывали, что его ослепил ангел. Он сидел под дождем, завернувшись в белую накидку. Изо рта у него торчала трубка. Он уставился сквозь дождь на затопленную улицу с какой-то свирепой сосредоточенностью. Очарованный силой его энергии, его напряженностью, самой его фигурой, несгибаемой под дождем, ногами, глубоко стоящими в мутной воде, промокшими красными штанами и запекшимися от зеленого гноя глазами, я подошел ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173