Она была очень деловитой. Плотнику было заплачено частично деньгами, а частично вином. Он был уже изрядно пьян, и когда я появился, Мадам Кото старалась его прогнать. Он не двигался с места и продолжал требовать вина. Он говорил, что для него важно напиться как следует по окончании работы. Мадам Кото укоряла его за то, что он постоянно пил во время работы, что стойка слегка скособочена на сторону и производит впечатление неустойчивости.
Но плотник был непроницаем для критики. Мадам Кото продолжала подзуживать его, а плотник продолжал пить. Голубая муха утонула в его стакане, и он флегматично пил, цедя вино сквозь зубы, бормоча свои ответы Мадам Кото и жалуясь на то, как мало она ему заплатила. Стойка заняла много места. В баре приятно пахло свежей древесиной. На полу валялись гвозди и стружки, которые плотник не захотел подметать. Мадам Кото отказалась принести ему еще вина. Тогда он попросил меня сбегать за водой.
— Я пьянею и от воды, — сказал он.
— Не приноси ему воды, — распорядилась Мадам Кото.
Она села за свою только что выстроенную стойку, и ее массивное тело как клин втиснулось между стенкой и деревом. Она обозревала все хозяйским глазом. Плотник уснул. Она обмахнула стол метлой. Плотник поднялся, прошел во двор, и вскоре мы услышали, как он мочится и пукает. Мадам Кото выскочила за ним, я — за ней, и мы увидели, что он писает прямо на горящие дрова. Она тут же схватила стоявшую рядом метлу и стала дубасить его по шее, и он побежал, продолжая писать и безумно хохоча. Она преследовала его по всей улице. Я вошел вовнутрь и сел в угол, а через какое-то время вернулась Мадам Кото, с капельками пота над верхней губой. Она бросила метлу возле глиняного котла и сказала:
— Я пойду прилягу. Если кто-нибудь придет, зови меня.
Она вышла. Я слышал, как она расправляется с мокрыми дровами, ругая плотника. Затем я перестал ее слышать. В баре стояла жара, но запах свежеобструганного дерева был сладкий и успокаивающий. Мухи спиралями кружились в воздухе. Я заметил на стене плакат с рекламой кока-колы. Это была картинка с полуобнаженной белой женщиной с большими грудями. Вбежали ящерицы, остановились на полу посредине бара, поприветствовали меня, кивнув, и когда я им ответил, побежали дальше. Я лег на скамейку и начал отходить ко сну.
Я проснулся, когда мужчина в грязной одежде забежал в бар, неся в руке один тапок. Он ринулся в дверь на задний двор, потом обратно, и в панике встал посреди бара, мечась из стороны в сторону. Затем он вытащил носовой платок, вытер лицо, и умоляюще на меня посмотрел.
— Где я могу спрятаться?
— Зачем?
— Меня ищут люди.
— Почему?
— Из-за политики.
— А вы политик?
Он смутился.
— Из этого дома можно выйти на дорогу через задние дворы?
— Я не знаю.
— Если я дам тебе денег, ты поможешь мне?
— Зачем?
— Ты что, болван, что ли? Ты что, хочешь, чтобы они убили меня?
— Нет.
Он опять что-то сказал, но тут мы услышали грубые голоса, приближающиеся с улицы. Голоса толпы. Они шли прямиком к бару. Мужчина потер руки, зажав тапок между ладоней, побежал в одну сторону, потом в другую, сказал «Боже, спаси меня» и взял меня за руку. Я указал ему на заднюю дверь. В благодарность он отдал мне свой платок и исчез. Я никак не мог понять, что это был за платок. Он был отвратительный и такого цвета, каких не бывает на земле. Я пошел и выбросил его на заднем дворе.
Когда я вернулся, голоса были уже около занавеси. Некоторые из людей ушли дальше по улице, крича и пререкаясь. Затем двое мужчин с голыми торсами и крепкими мускулами, вошли в бар. Они направились прямо ко мне. Я уже где-то их видел. Один из них приходил к нам в комнату вместе с лендлордом. А другой был из тех громил, что бессмысленно дрались на нашей улице. У него была перевязана голова. Оба они возвышались надо мной. У того, что с повязкой на голове, были грубые и страшные ноздри, которые расширялись и дергались, когда он дышал. У другого были большие губы и маленькие глаза.
— Где мадам? — спросил тот, что с повязкой.
— Я не знаю.
— А ты кто?
— Я мальчик.
Оба они уставились на меня с устращающими лицами. Запах их пота наполнил бар. Они внесли с собой дикую угрозу, и их могучие груди вздымались и опадали. Затем внезапно они припали к полу, и один из них стал заглядывать под скамейки и столы, а другой — под стойку и за дверь. Они вернулись и опять встали передо мной. Затем, словно у них был один мозг на двоих, они снова пригнулись, и один прошел через заднюю дверь, а другой через входную. Вернулись они также из разных дверей. Затем они уселись напротив меня.
— Есть ли в баре пальмовое вино? — спросил мужчина с маленькими глазами.
— Нет.
— Почему нет?
— Разносчик еще не принес его.
— А вода?
— Нет.
— Почему нет?
— Колодец пересох.
Они недоверчиво на меня поглядели. Тот, что с повязкой, сказал:
— Есть ли перечный суп?
— Нет.
— Когда он поспеет?
— Мадам еще не приготовила его.
Мужчина с маленькими глазами пошел к глиняному котлу, поднял крышку и заглянул туда.
— А это разве не вода?
— Вода, но туда пописал сумасшедший.
— Откуда ты знаешь?
— Не знаю. Но мадам сказала, что он сумасшедший.
— Почему же ты не вылил ее?
— Мне не поднять котел.
Он поставил крышку на место и опять сел на скамейку. Мухи кружились над мужчинами.
— Ты что, дурачишь нас?
— Нет.
Мужчина с перевязанной головой вынул из кармана брюк ножик. Он начал что-то вырезать на столе, состругивая дерево.
— Не делайте этого, — сказал я.
— Почему?
— Мадам будет сердиться.
— Не будет. Она наш друг. Наша партия любит ее.
Какое-то время они молчали. Один из них поймал муху, убил ее, сдул с ладони и засмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173