Остальные графы заполнять не стал — свой адрес он уже заранее ввел в подписную анкету — и кликнул мышкой на ОК . Надпись исчезла, но вместо нее поверх изображения дурацкого сквозного фонаря из мечети с надписями из Гафиза возникла другая:
Продано за 1500 фунтов.
— Блин, так, ладно, спокойно, ты просто не успел, — забормотал он. — Сейчас объявят следующий лот, и тогда посмотрим. Черт бы побрал эти аукционы, с магазином все было бы намного проще.
Картинка на мониторе поменялась. Теперь на ней был изображен темный, видавший виды кувшин, весь покрытый вмятинами и царапинами. Под кувшином появилась надпись:
ЛОТ 255 —
древний медный кувшин, идеальная посуда для джиннов
предположительно Х век до нашей эры
герметически запечатан, на крышке рисунок и надписи на древнееврейском, аккадском, финикийском и новоегипетском языках
150 фунтов
170 фунтов
220 фунтов
Очевидно, человек, составлявший каталог аукциона, обладал чувством юмора. Хотя, с другой стороны, даже на картинке вид у кувшина был до того неказистый, что, кроме как хранилище джинна, он, видимо, не представлял интереса даже для специалистов, в том числе в области языков.
— Хорошее совпадение. Джинн против Джинна. Ладно, посмотрим, будет вам Шахерезада. — Он на секунду задумался, набрал на клавиатуре 1001 и нажал ввод. Число 1001 возникло в углу монитора, и сразу на картинке стали появляться мигающие баннеры:
1001 раз!
1001 два!
И тут поверх всего этого выскочил серенький, уже его собственный, а не интернетовский, прямоугольничек:
Соединение с Интернет было прервано. Восстановить?
От досады он чуть не взвыл. С трудом удержавшись, чтобы не хватить кулаком по экрану, он сжал зубы и кликнул на Д а. Неторопливо щелкнул модем, издал телефонный гудок и застрекотал, набирая номер провайдера. Занято. До провайдера он мог теперь дозваниваться минут пятнадцать — и надо было начинать все сначала.
«Чего я, дурак, сразу такую крупную сумму объявил?! За тысячу фунтов они точно проверят, надо было пo чуть-чуть. Спалюсь на фиг. С ума уже сошел с этим восточным колоритом. Тысяча и одна ночь — выпендриваться надо меньше».
От обиды он выключил компьютер кнопкой, не дожидаясь выхода из Windows, посидел с минуту, тупо глядя в погасший монитор, и только теперь ощутил невероятную усталость — вторая ночь без сна! Не раздеваясь, он плюхнулся на промятую бабушкину тахту, повернулся на бок и заснул, даже не успев закрыть глаза. Конечными звуками расползающейся реальности были затихающие в голове сигналы точного времени из громкой соседской советской радиоточки.
«Как это время может быть точным, если оно все время меняется?» — шевельнулась в полусонном мозгу вялая мысль.
Последний — шестой — длинный сигнал он уже не услышал.
В Москве было ровно три часа дня.
Краткое содержание этой главы
Неизвестный бледный молодой москвич пытается купить через Интернет какой-нибудь старинный предмет на аукционе в Лондоне. При этом он совершенно не собирается платить за него живые деньги, пусть даже и виртуально. Один за другим мимо его пустых рук уплывают древние вещи, пока наконец на лоте с помятым медным кувшином им не овладевает сон.
Глава первая,

в которой читатель близко знакомится с главными героями, имена которых раскрывает автор, но пока еще не понятно, для чего
В Москве было ровно три часа дня, если верить сигналам точного времени.
Здесь все, кажется, понятно: Москва — это временное место действия этой истории, а главное основное время действия — прошедшее, хотя два остальных основных времени, а также несколько вспомогательных являются не только пространством данного текста, но и областью происхождения его событий.
Поэтому неудивительно, что настоящее имя Джинна было Гена Рыжов. Хотя можно сказать, что настоящее имя Гены Рыжова было Джинн.
Виртуальный «ник» — погоняло, под которым Гена существовал в мире Интернета, было выбрано и опробовано, когда Гена стал уже вполне формирующейся личностью, в отличие от его паспортного прозвища, выбранного родителями Гены не для самого Гены, а для своих представлений о том, каким Гена должен быть в этой жизни.
Каждый несет крест несовершенностей и свершений детей своих бабушек-дедушек и их самих, и имена — еще не самые тяжкие долги этого наследства.
«Гена — это от слова Гений, — говорил много лет назад молодой еще тогда папа Гены очень и очень молодой маме Гены, нежно откладывая в сторону желтый изгиб гитары, чтобы обнять будущую жену. — Наш сын будет гением».
Правда, в тот раз никакого сына не получилось. Перегруженная студенческой картошкой конца шестидесятых, мама подарила нерожденного солдата афганской войны прорве бескрайних полей отчизны на третьей неделе его подготовки к жизни на сырой земле. Второй сын, которому по наследству полагалось имя первого, появился на свет через несколько лет, однако, будучи прирожденным диссидентом, почти сразу задохнулся в парах гниющей государственности, выраженной физически в антисанитарной небрежности медперсонала. Чтобы уберечься врачам от разбирательств и наказаний, он был несправедливо зачислен ими в статистику мертворожденных, масса которых удерживала детскую смертность коммунизма от превосходства над лидерством Африки.
Гена был третьим и, наученный на ошибках бескомпромиссного опыта старших братьев, сумел остаться жить во второй половине семидесятых, а потом и дальше. При этом ему на вырост досталось имя старшего брата, а свое — по святцам Иван — он тогда недополучил, потому что крещен родителями не был.
Крестила его перед самой своей смертью двоюродная бабушка по маме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76