ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Когда я слушала сопрано ребенка в этом сумрачном индийском подвальном жилище, у меня непроизвольно выступили слезы.
Благодаря Викки мой хинди заметно стал лучше, и я охотно ездила с ней на индийских рикшах, которые толкали вручную, на базар. Мы ели мороженое, ходили на представление шпагоглотателя и дрессировщика обезьян, и таким образом я стала по-настоящему наслаждаться жизнью в Калькутте. И тут неожиданно меня к себе в резиденцию вызывает супруга генерального консула Окадзаки.
Похоже, ей донесли, что я, совершенно беззаботно и наслаждаясь мороженым, прогуливаюсь с Викки на индийском рикше.
— Вы общаетесь с англоиндийской девушкой, вместе едите грязное мороженое с улицы. Разве вы хотите, чтобы пострадала репутация японского генерального консульства? Вы здесь не одна. Для вашего мужа и всех нас это весьма прискорбно. Пожалуйста, больше не поступайте так и впредь ведите себя как подобает, — предупредила та меня.
Почему, собственно, я не должна встречаться с англоиндианкой ?
Почему я не могу есть с Викки мороженое?
И все же, невзирая на предупреждение, я продолжала тайком встречаться с Викки.
Когда позже, после начала войны, мы находились под домашним арестом, Викки была единственной, кто проносила нам украдкой, мимо бдительного ока полиции, еду.
Моя жизнь в Калькутте дала мне много пищи для размышлений.
Японская Мата Хари
Тогда многие молодые люди не разделяли идеи Махатмы Ганди о ненасилии и пассивном сопротивлении. Их целью была независимость Индии любой ценой. Невозможно было подавить их стремление к свободе. Это было время еще молодого, исполненного жаром любви к родине борца за свободу Субха-са Чандры Боса.
С самых юных лет он посвятил себя делу независимости Индии, и неоднократно за это его бросали за решетку в Калькутте. Он был политическим заключенным, а тюрьма тогда вовсе не походила на дом отдыха. У него был старший брат, Сарат Бос, у которого был дом на берегу Ганга. У этого брата жила их старая, больная мать.
Ее состояние было тяжелым, и она захотела перед смертью еще раз повидать Чандру. Сарат и другие родственники составили прошение британским властям, чтобы Чандре было разрешено провести день рядом с умирающей матерью. Только по этой причине ему было позволено покинуть тюрьму и поехать в дом к брату.
Чандра Бос был крупным, грузным мужчиной. Как я уже говорила, дамы высших слоев индийского общества большей частью оказывались очень полными. Этим обстоятельством он и воспользовался, когда, закутавшись в белое сари, предстал в образе женщины и в царящей среди собравшихся родственников сутолоке смешался с прислугой и сумел бежать.
Естественно, все важные политзаключенные находились под неусыпным наблюдением, но сами стражники — что обычно для Индии — к своим обязанностям относились крайне халатно.
Симпатичные молодые девушки-родственницы, угощая вином приставленных стражей, которые сами были довольно молодыми, так их напоили, что те совершенно забыли о Чандре. В невообразимой круговерти то прибывающих, то убывающих родственников ему удалось ускользнуть и бежать через Тибет в Берлин, где он на первых порах остановился, а Гитлер предоставил ему убежище. Гитлер многим ему помог, когда тот пробирался через Тибет. (О самом побеге существует много версий. Свою я услышала в Калькутте от мужа.)
Когда Чандра Бос находился в Берлине, ему нужно было передавать различные поручения и указания своим сторонникам. Эти указания он хотел передавать через брата Сарата. Таким образом, шифрограмма из японского посольства в Германии приходила в Токио. Оттуда она тотчас переправлялась в генеральное консульство в Калькутте, которое, в свою очередь, должно было обеспечить передачу ее Сарату Босу.
Тогда в Калькутте царила столь безмятежная обстановка, что я, как было уже сказано, каждый день вместе с Викки могла преспокойно есть мороженое на улице.
Однажды мой муж с серьезным видом обратился ко мне:
— У меня есть просьба, которую только ты можешь исполнить.
В дальнейшем я должна была с тайным поручением посещать дом Сарата Боса, когда потребуется передать сообщения. Поскольку я не была в курсе, то муж объяснил мне, что это связано с Чандрой Босом. Отныне я должна буду передавать Сарату Босу шифрограммы. Посчитали, что в таком щекотливом деле в качестве курьера лучше всего подойдет женщина, так как та меньше бросается в глаза. Кроме того, она должна знать английский и хинди. Да еще она должна быть храброй и ловкой.
Мой муж посчитал, что я отвечаю всем этим требованиям.
Однажды мы отправились на площадку для игры в гольф, где как раз развлекался этой игрой генеральный консул.
— Муж вам сообщил? — мимоходом поинтересовался он.
Я утвердительно кивнула.
— Ну и как? Справитесь? У нас больше никого нет…
— Конечно, не беспокойтесь.
Молодая супруга дипломата вновь почувствовала себя Кихару, словно перенеслась в то прежнее время, когда генеральный консул приглашал ее участвовать в предстоящем застолье. Мне нужно было ему просто подмигнуть.
Так родилась японская Мата Хари.
Прежде всего я закутывалась в индийское сари. В Индии говорят, что женщины из Симлы, Дарлжи-линга или Кашмира светлокожи и красивы. Некоторые даже светлее нас. Я могла бы сойти за уроженку Дарджилинга, ведь сари, красная отметина на лбу и большие серьги мне так же шли, как и этим женщинам.
Вечером, когда смеркалось (мы выбирали безлунную ночь), мой муж и я на восьмицилиндровом «Форде» через предместье выезжали из Калькутты. Английские газовые фонари в городе как-то разгоняли сумрак ночи, но, стоило покинуть город, воцарялась такая темень, хоть глаз выколи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Благодаря Викки мой хинди заметно стал лучше, и я охотно ездила с ней на индийских рикшах, которые толкали вручную, на базар. Мы ели мороженое, ходили на представление шпагоглотателя и дрессировщика обезьян, и таким образом я стала по-настоящему наслаждаться жизнью в Калькутте. И тут неожиданно меня к себе в резиденцию вызывает супруга генерального консула Окадзаки.
Похоже, ей донесли, что я, совершенно беззаботно и наслаждаясь мороженым, прогуливаюсь с Викки на индийском рикше.
— Вы общаетесь с англоиндийской девушкой, вместе едите грязное мороженое с улицы. Разве вы хотите, чтобы пострадала репутация японского генерального консульства? Вы здесь не одна. Для вашего мужа и всех нас это весьма прискорбно. Пожалуйста, больше не поступайте так и впредь ведите себя как подобает, — предупредила та меня.
Почему, собственно, я не должна встречаться с англоиндианкой ?
Почему я не могу есть с Викки мороженое?
И все же, невзирая на предупреждение, я продолжала тайком встречаться с Викки.
Когда позже, после начала войны, мы находились под домашним арестом, Викки была единственной, кто проносила нам украдкой, мимо бдительного ока полиции, еду.
Моя жизнь в Калькутте дала мне много пищи для размышлений.
Японская Мата Хари
Тогда многие молодые люди не разделяли идеи Махатмы Ганди о ненасилии и пассивном сопротивлении. Их целью была независимость Индии любой ценой. Невозможно было подавить их стремление к свободе. Это было время еще молодого, исполненного жаром любви к родине борца за свободу Субха-са Чандры Боса.
С самых юных лет он посвятил себя делу независимости Индии, и неоднократно за это его бросали за решетку в Калькутте. Он был политическим заключенным, а тюрьма тогда вовсе не походила на дом отдыха. У него был старший брат, Сарат Бос, у которого был дом на берегу Ганга. У этого брата жила их старая, больная мать.
Ее состояние было тяжелым, и она захотела перед смертью еще раз повидать Чандру. Сарат и другие родственники составили прошение британским властям, чтобы Чандре было разрешено провести день рядом с умирающей матерью. Только по этой причине ему было позволено покинуть тюрьму и поехать в дом к брату.
Чандра Бос был крупным, грузным мужчиной. Как я уже говорила, дамы высших слоев индийского общества большей частью оказывались очень полными. Этим обстоятельством он и воспользовался, когда, закутавшись в белое сари, предстал в образе женщины и в царящей среди собравшихся родственников сутолоке смешался с прислугой и сумел бежать.
Естественно, все важные политзаключенные находились под неусыпным наблюдением, но сами стражники — что обычно для Индии — к своим обязанностям относились крайне халатно.
Симпатичные молодые девушки-родственницы, угощая вином приставленных стражей, которые сами были довольно молодыми, так их напоили, что те совершенно забыли о Чандре. В невообразимой круговерти то прибывающих, то убывающих родственников ему удалось ускользнуть и бежать через Тибет в Берлин, где он на первых порах остановился, а Гитлер предоставил ему убежище. Гитлер многим ему помог, когда тот пробирался через Тибет. (О самом побеге существует много версий. Свою я услышала в Калькутте от мужа.)
Когда Чандра Бос находился в Берлине, ему нужно было передавать различные поручения и указания своим сторонникам. Эти указания он хотел передавать через брата Сарата. Таким образом, шифрограмма из японского посольства в Германии приходила в Токио. Оттуда она тотчас переправлялась в генеральное консульство в Калькутте, которое, в свою очередь, должно было обеспечить передачу ее Сарату Босу.
Тогда в Калькутте царила столь безмятежная обстановка, что я, как было уже сказано, каждый день вместе с Викки могла преспокойно есть мороженое на улице.
Однажды мой муж с серьезным видом обратился ко мне:
— У меня есть просьба, которую только ты можешь исполнить.
В дальнейшем я должна была с тайным поручением посещать дом Сарата Боса, когда потребуется передать сообщения. Поскольку я не была в курсе, то муж объяснил мне, что это связано с Чандрой Босом. Отныне я должна буду передавать Сарату Босу шифрограммы. Посчитали, что в таком щекотливом деле в качестве курьера лучше всего подойдет женщина, так как та меньше бросается в глаза. Кроме того, она должна знать английский и хинди. Да еще она должна быть храброй и ловкой.
Мой муж посчитал, что я отвечаю всем этим требованиям.
Однажды мы отправились на площадку для игры в гольф, где как раз развлекался этой игрой генеральный консул.
— Муж вам сообщил? — мимоходом поинтересовался он.
Я утвердительно кивнула.
— Ну и как? Справитесь? У нас больше никого нет…
— Конечно, не беспокойтесь.
Молодая супруга дипломата вновь почувствовала себя Кихару, словно перенеслась в то прежнее время, когда генеральный консул приглашал ее участвовать в предстоящем застолье. Мне нужно было ему просто подмигнуть.
Так родилась японская Мата Хари.
Прежде всего я закутывалась в индийское сари. В Индии говорят, что женщины из Симлы, Дарлжи-линга или Кашмира светлокожи и красивы. Некоторые даже светлее нас. Я могла бы сойти за уроженку Дарджилинга, ведь сари, красная отметина на лбу и большие серьги мне так же шли, как и этим женщинам.
Вечером, когда смеркалось (мы выбирали безлунную ночь), мой муж и я на восьмицилиндровом «Форде» через предместье выезжали из Калькутты. Английские газовые фонари в городе как-то разгоняли сумрак ночи, но, стоило покинуть город, воцарялась такая темень, хоть глаз выколи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126