Над кузовом грузовика висел рой мух, похожий на перевернутую черную грушу.
Мы приблизились к грифу. Он поднял голову, коротко взглянул на нас, а потом вновь принялся долбить клювом.
– Нужно было взять сеть, – пробормотал Вольфганг.
Брат лифтера энергично помотал головой:
– Нет сеть. Он улетать. Урубу быстрый. Смотри.
Внезапно он резко шагнул вперед и попытался схватить птицу, которая мгновенно взмахнула крыльями и взмыла ввысь одним мощным уверенным движением.
– Он скоро возвращаться.
Действительно, гриф кружил над нами в ожидании, когда мы закончим дурацкую игру, которую затеяли, и дадим ему спокойно поесть.
Толстой корягой брат лифтера подцепил падаль, которую клевал гриф (похоже на собаку: я мельком увидела покрытую темной шерстью лапу), и бросил ее в клетку. Потом он подпер широко открытую дверцу клетки палкой, взятой специально для этой цели, и привязал к ней конец длинной веревки, чтобы в нужный момент выдернуть подпорку. Незатейливая ловушка, но глупый гриф должен в нее попасться.
Наш гриф оказался не таким уж глупым. Он отлетел к грузовику и заинтересовался содержимым кузова.
– Черт побери, – рассмеялся Вольфганг. Его черные волосы прилипли к потному лбу. – Нам следовало оставить клетку и приманку в кузове.
– Я подгонять грузовик, – сказал брат лифтера и двинулся прочь, взбивая пятками фонтанчики песка, похожие на белые крылышки.
Мы услышали урчание заведенного мотора и увидели, как грузовик немного проезжает по грунтовой дороге и, кренясь, сворачивает на берег. Он ревел все громче и набирал скорость, а метров через двадцать остановился, глубоко увязнув колесами в песке.
Это послужило сигналом, которого ждали стоявшие у воды мальчишки. До сих пор наши действия оставались для них загадкой. Они бегом бросились к грузовику, нахлынули на него подобием волны. Толкая и раскачивая машину, разгребая песок вокруг колес, они старались сдвинуть ее с места. Вольфганг, Дитер и я поспешили на помощь. Несколько минут мы пыхтели без всякой пользы, а потом Вольфганг сказал: «Как глупо!» – проворно забрался в кузов и раза три-четыре подпрыгнул там, после чего мотор взревел и грузовик выпрыгнул из песка, словно лошадь из-за барьера на старте, стремительно пронесся к бетонному пандусу, взлетел по нему и выехал на дорогу, где остановился с пронзительным визгом тормозов.
Мальчишки запрыгали от восторга.
Вольфганг чудом не вылетел из кузова. Мы подбежали к нему.
– Не знаю, как вы, – сказал он, – а я не прочь выпить.
Вольфганг всегда был не прочь выпить. К счастью, он всегда умел находить приличные забегаловки. Он справился у брата лифтера, который в свою очередь справился у мальчишек. Да, сказали они, здесь поблизости есть кафе, они нас проводят.
Гриф наблюдал за нами с высоты. Он безостановочно кружил в воздухе с той самой минуты, как мы его потревожили. Я посмотрела на птицу: мерзкая, прожорливая, разумная, обладающая божественным даром полета.
Кафе представляло собой один круглый металлический столик в углу деревенской лавки, где торговали мылом, спичками, керосином, консервированной фасолью, сахаром и больше почти ничем. Хозяин лавки принес нам стулья, и мы сидели в пропахшем керосином помещении, потягивая слабое пиво и пытаясь разговаривать по-португальски с братом лифтера. Я начала скучать.
Кто-то дотронулся до моей руки. Один из мальчишек; пробрался в темную лавку так тихо, что я его не заметила. Он поманил меня пальцем. Я встала и последовала за ним.
Он провел меня по выжженным солнцем улицам обратно на берег. Указал на клетку. Я посмотрела и увидела за прутьями клетки какое-то порывистое, энергичное движение.
Чувствуя легкое головокружение от пива и палящего солнца, я осмотрелась по сторонам в поисках веревки, небрежно брошенной на землю и почти неразличимой на фоне песка. Наконец я нашла ее. Мальчуган нетерпеливо подпрыгивал на месте, призывая меня поторопиться, покуда гриф не улетел. Я знала, что он не улетит. Знала, что он мой.
Я взялась за конец веревки. И едва не бросила веревку обратно на землю. Но некоторые вещи тебе приходится делать независимо от твоего желания, потому что такова жизнь.
Я дернула за веревку, подпорка упала, и крышка клетки с треском захлопнулась. Птица яростно захлопала крыльями и с ужасным глухим стуком принялась биться о деревянные прутья решетки. Спустя несколько минут бешеное негодование улеглось, и я подошла поближе, чтобы взглянуть на своего пленника.
Гриф смотрел на меня сквозь прутья клетки немигающим взглядом. Мне показалось, что он смотрел на меня с ненавистью, но сейчас мне приходит в голову, что меня тогда он даже не видел – только прутья решетки и небо.
За несколько дней до нашего отъезда ко мне в номер явился Дитер. Я узнавала Дитера по стуку: три быстрых легких удара в дверь костяшками среднего и безымянного пальцев. Но я в любом случае поняла, что это он.
Я открыла дверь. Он стоял передо мной – со своими коротко подстриженными светлыми волосами, острым кадыком и нарочито вызывающим видом, под которым скрывал свою застенчивость.
– Входи, – сказала я.
Он присел на край кровати, застеленной белым покрывалом с вышитыми желтыми цветами. На самом деле больше там сесть было некуда. В таком уж отеле мы жили.
– Хочешь ананас? – спросила я.
– Нет, спасибо.
Последовала неловкая пауза. Наконец он нарушил молчание:
– Я хотел поговорить с тобой.
– Да?
– Мы провели много времени вместе, верно?
– Да, – сказала я. Так оно и было.
– У нас с тобой… Я хочу сказать, у нас с тобой много общего.
Я посмотрела в ясные глаза Дитера, которые видели только то, что хотели видеть, а потом перевела взгляд на маленький равноплечный крест с изломами, вышитый у него на куртке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139