А какие номера откалывал подлец-Бродвей! Без всякого предупреждения он превращался вдруг то в Амстердам-авеню, то в Седьмую. И даже Парк-авеню, уж такая вроде бы солидная магистраль – уж на нее-то, казалось бы, может положиться начинающий таксист? – тоже подложила мне свинью. Я проехал по Парк-авеню ровно одну милю, не сделав ни единого поворота, и очутился – где бы вы думали? – опять на Бродвее! Но если бы только это…
Едва в моем кэбе появились первые пассажиры, с которыми мне волей-неволей приходилось разговаривать: «Куда вам ехать? Как туда проехать?» «А почему же вы заранее не сказали, где повернуть?» – что вокруг меня начали вытворять все остальные водители!..
Респектабельный лимузин выскочил из-за угла и помчался мне навстречу по улице с односторонним движением. И еще имел наглость сигналить! Виноваты, как выяснилось, были не он и не я, а проклятая Шестьдесят шестая улица, которая, путая общее для Манхеттена правило «чет-нечет», ведет на Запад. Из-за этой путаницы я, конечно, разнервничался и вынужден был остановиться, чтобы перевести дух. Но едва я успокоился и отчалил от бровки, как проезжавшая мимо в открытой машине дама чуть было не саданула мой кэб в бок. Куда она смотрела?! Даму я строго отчитал, но что было делать со всеми остальными? Улицы и авеню Нью-Йорка буквально кишели посходившими с ума автомобилистами, которые совершенно не желали считаться ни с тем, что мой чекер начинает движение, ни с тем, что пассажир попросил меня сделать левый поворот из правого ряда. Я двигался по улицам в каком-то непрерывном визге тормозов под градом сыпавшихся на меня проклятий и брани.
Я понимаю, что вы в свое время тоже учились водить машину, тоже пережили ощущение «полета в космос», понервничали, разбили фару или погнули бампер. Но чтоб так уж – под градом проклятий?.. Не слишком ли?
Наш опыт не совпадает потому, что вы учились в тихих улочках или, по крайней мере, сами решали, куда вам ехать и выбирали удобный для вас маршрут. У меня же за спиной сидел клиент, который заставлял меня ехать туда, куда ему вздумалось и, к тому же, удобным для него маршрутом…
А спешка?! Постоянно торопившиеся куда-то пассажиры трепали нервы еще похлеще, чем все эти «чокнутые» водители. Правда, мои клиенты не сердились, когда выяснялось, что кэбби не знает, как проехать с автовокзала в Сохо (им, по-моему, даже нравилось командовать: направо! налево!), но едва доходило до денег, чуть ли не каждый из них буквально выходил из себя:
– Что за фокусы?! Почему вы не оставили себе тридцать центов? Ведь я же сказал вам!
– Он, наверное, хочет больше…
– Мало ли что он хочет !
– Ладно, дай ему еще немножко… Держи!
– Не привык? Работал в кино?.. Эйзенштейн!
Я прикусил язык и про кино больше не заикался.
Но что это: в пыльный салон гаражного кэба, стекла которого что называется «сроду» никто не протирал, – впорхнуло диво , сияние! Видел ли я когда-либо прежде женщину подобной красоты?.. Ей пришлось дважды втолковывать мне, как проехать на Бикман плэйс и дважды напоминать, что по дороге надо купить газету. Зато, тормознув у киоска, я молниеносно, не дав опомниться даме, выпрыгнул из машины и преподнес ей трехкилограммовый воскресный выпуск, словно корзину цветов!.. В мощеном брусчаткой проезде перед входом в дом угрюмый кэбби вдвоем со швейцаром грузили в такси багаж. Помогая пассажирке выйти из машины, я отнял у нее неудобную пачкающуюся ношу; и леди, расплачиваясь, оценила мою галантность – в полтора доллара! Но принять даже столь щедрые чаевые из рук ослепительной красавицы было немыслимо!..
– Позвольте мне отказаться от этих денег, – пролепетал я.
Взметнулись удивленные брови, я был польщен.
– Видите ли, я в такси недавно. По профессии я учитель…
– Леди, только пожалуйста: не надо жалеть его! – ни с того ни с сего «выступил» кэбби. – Слава Богу, что этот дурак больше не учит детей. «Учитель»!..
Таксист, которого я видел впервые, готов был наброситься на меня с кулаками. За что он меня ненавидел?
6
Наша жизнь состоит из компромиссов. Положил я себе не брать чаевых, а что из этого вышло? Лопнул еще один мыльный пузырь, и в душе осталась еще одна грязная лужица.
По-прежнему избегая опасной и к тому же не приносившей мне успеха гонки, я свернул с широкой авеню в узкую улицу. Людей здесь было мало, но я проехал квартал, другой, и меня остановили – дети.
Мальчик и девочка. Лет им по семь-восемь. Они махали ручонками, завидев мой кэб издали. Но подъехал я к ним не спеша: на улице не было желтых хищников, готовых вырвать у меня мою скромную удачу.
В окне-витрине со светящимся переплетением неоновых трубок, изображавшем нечто непонятное, возникла немолодая брюнетка. Она сделала жест: – «Минуточку!» – и детишки, тоже черноволосые, черноглазые, забрались в чекер. Они подняли возню, грохотали откидными сиденьями, елозили, а я стал считать выручку. У меня были уже две пятерки, семь бумажек по доллару и полная горсть мелочи… Щелкнул счетчик: 65 центов превратились в 75, и в тот же миг мимо моего лица промелькнула детская ручонка – клац!..
– Ты зачем выключил счетчик? – спросил я мальчишку, высунувшегося по пояс в открытое окошко перегородки, отделявшей меня от пассажиров.
– Я не выключил.
– А что же ты сделал?
– Я остановил таймер.
Ребенок хитро улыбнулся, на него нельзя было сердиться.
– Мистер, дай мне квотер, – попросил он.
Я дал.
– А мне-е?! – в окошко высунулась девочка. Пришлось дать и ей.
– Пожалуйста! – горячо зашептал мальчик. – Дай еще один…
Это мне совсем уже не понравилось, но мальчишка меня пристыдил:
– Смотри, как у тебя их много!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107