Я опять представил себя в космическом корабле, только вместо синевы космоса передо мной виднелась серая масса пыли. Докурив сигарету, я несколько раз ткнул окурком в лобовое стекло в разных местах, представляя, что это звезды, виднеющиеся в иллюминатор моего корабля. Я бы еще долго так прикалывался, если бы сзади не послышались сигналы машин, и не раздалась автоматная очередь. Я очнулся от мечтаний и заметил, что пыли в окне не видно, а передо мной простираются афганские просторы с виднеющимися вдалеке горами, и несколько точек на лобовом стекле, якобы звезды. Нажав на тормоз я остановил машину, колонны впереди не было, тьфу черт, вот я замкнул.
— Что такое? — спросил Хасан.
— Да х-й его знает, сейчас посмотрим, — ответил я, и открыв крышку люка высунулся из него.
Колонна стояла в полукилометрах от нашего БТРа, а точнее — это наш БТР стоял в полукилометре от колонны.
Из командирского люка высунулся Туркмен.
— Юра, ты че? — удивленно спросил он.
— Да замкнул короче, колонна свернула, а я прямо поехал.
— Да вы меня уже заеб-ли вместе с Хасаном, лучше я Сапога надрочу за рулем сидеть, — начал возмущаться Туркмен.
— Да ладно, Туркмен, не разоряйся, я че, спецом что ли.
— Спецом, не спецом, а разбираться с шакалами сам сейчас будешь, вон, смотри — комбат кулаками машет, вылезай давай, сядешь, когда растормозишься.
Я перелез на командирское сидение, а Туркмен сел за руль и, развернув БТР, направил его в сторону колонны.
Подъезжая к колонне, я вылез из люка на броню, и приготовился получать пизд-лей в случае чего. Комбат спрыгнул с брони и подбежал к нашему БТРу. Мимо меня пронесся шквал отборных матов, из которых я понял, что мы и уснули и замкнули, и еще много чего в этом роде.
— Это я был за рулем товарищ майор, задумался немного и не заметил, как колонна свернула, — начал я оправдываться заплетающимся от сушняка языком.
— Я сейчас так пере-.бу автоматом по твоей думалке, что она у тебя через жопу вылетит, еще одна такая запарка, и вы у меня пешком за колонной бежать будете.
Комбат, погрозив нам кулаком, развернулся и направился в сторону своего БТРа, а ротный, сидя на броне своей машины, показывал нам непристойные жесты, сопровождая их беззвучным шевелением губ. Что он имел ввиду, нетрудно было догадаться, все остальные, кто на броне, кто из люков, наблюдали за этой сценой и прикалывались над нами. Спустя время мы пристроились на свое место, и колонна двинулась дальше. Я перевел дух, как все-таки мне повезло, что комбат в данный момент был не пьяный, а уж как он по пьяни челюсти крушит, это я знал не понаслышке.
— Ну что водила, прокатнулся? — со смехом спросил меня Хасан, когда я залез в БТР.
— Нас здесь двое таких, так что не очень то прикалывайся, — ответил я ему и повалился на десантное сидение.
— Я думал комбат тебе по башке настучит, — сказал Урал.
— А ты Татарин был бы рад посмотреть, как комбат меня метелит.
— И не только я.
— Хасан, надо было тебя подставить на этот раз, а то ведь, когда ты нас в Иран завез, я за тебя от ротного по роже получил.
— Ну а чего ты на броню выскочил и начал кричать, «это я ехал, это я ехал!» — ответил Хасан.
— Следующий раз буду кричать, что это ты ехал.
— А вот х-й вам обоим, следующий раз вы за руль не сядете, можете и не мечтать, — ляпнул Туркмен.
— Я сяду, — вмешался Урал.
— Ну уж нет, тебя только здесь не хватало, хватит мне и этих двух дураков.
— Жрать когда будем, меня уже голодняк пробивает, — предложил я пацанам.
— Сапог доставай сухпайки, хавать будем! — крикнул Хасан Сапогу.
— И слетай на броню, воды зачерпни, — добавил я.
— А че будем хавать? — спросил Сапог.
— Две банки тушенки и три каши достань, — предложил я Сапогу.
Сапог достал банки из коробок и открыл их, потом он залез на броню и набрал в котелок воды. Мы размешали в воде сахар, так как вскипятить воду для чая не было возможности, и приготовились к обеду.
Поев каши с тушенкой и запив все это сладкой водой, мы повалились кто куда. Хасан развалился в командирском сидении, Урал с Сапогом уселись в отсек на десантное сидение и о чем-то стали болтать.
Я тоже приготовился завалиться на десантное сидение, но Туркмен меня окликнул:
— Юра садись за руль, я посплю.
— А не боишься, что я опять запарюсь?
— Да ладно, не выпендривайся, садись, не Хасану же руль давать.
— А почему мне не поехать, Юрке, значит, можно, а мне нет, да? — спросил с возмущением Хасан.
— Юрка один раз запарился, к тому же он в Иран еще не заезжал, вот когда заедет, тогда и ему тоже больше руль не дам. В Иране мы не окажемся? — спросил Туркмен, глядя на меня.
— Нет, в Иране мы уже были, теперь в Пакистан поедем, — ответил я.
— Ну, до Пакистана еще далеко, так что садись давай.
Я опять перелез за управление, а Туркмен полез в отсек спать, Хасан, успокоившись, немного посидел молча и закемарил, свесив голову на грудь.
Проехав около часа в раздумьях я почувствовал, что кто-то меня тычет в правую руку, я посмотрел на Хасана, он показывал мне жестами, дай, мол, я поеду.
— Ну на езжай, мне не жалко, — ответил я ему и мы поменялись местами, я перелез на командирское сидение.
У Хасана была слабость управлять техникой, он всегда рвался порулить, иногда он ходил к своему земляку на танк, и там у механика выпрашивал рычаги управления, ему не важно чем управлять лишь бы по рулить.
Мы проехали чуть больше часа, вдруг где-то впереди раздался глухой хлопок, колонна сразу остановилась, потом раздался еще один взрыв чуть ближе к нам, сопровождаемый пулеметной очередью, но стреляли не из колонны. Я сразу прыгнул за башенные пулеметы, а Хасан напялил шлемофон и стал слушать эфир, Урал схватил гранатомет и открыл десантный люк, Туркмен взял ручной пулемет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110