— А вдруг меня духи замочат, и я не успею даже браги напиться, — не унимался я.
— Замочат, нам больше достанется, — сказал с подколкой Туркмен.
Тут вылез из люка Хасан и крикнул:
— Чего вы там у баков собрались?
— Тут брага, 20 литров, Татарин затарил в бак канистру, а я нашел.
— Не пиз…и! — крикнул Хасан, вытянув лицо от удивления.
БТР вдруг повело в сторону.
— За дорогой смотри, дурак, — крикнул я ему.
— Вы там без меня не пейте, имейте совесть. Туркмен, на, езжай. Кто водила, я или ты?
— Фигу тебе, сам сел за руль, теперь вот и езжай, а мы тут браги похлебаем, — ответил Туркмен.
— Я сейчас брошу руль, на фига мне это надо.
— Да езжай, не боись, никто ничего пока не пьет. На блок станем, потом вмажем, — успокоил я Хасана.
— Надо было подрочить этого Таджика, — сказал Туркмен.
— Да на фиг он сдался. Ты что его не знаешь? Сейчас руль бросит, и тебе потом ехать. А если он от руля оторвется, то эту брагу придется нам пить сейчас, Хасан просто так не успокоится, — сказал я Туркмену.
— А мы ротному завидовали, а у самих брага в баке едет. Ну ты, Урал, даешь, — покачал головой Качок.
— Что б вы без меня делали? — пропел Урал с довольной миной.
В сторону перевала пролетели две санитарные вертушки и четыре «крокодила».
— Там на перевале, что-то серьезное происходит. Штурмовики начинают подтягивать, —произнес я, глядя в небо.
— Нам придется духов у подножья ловить, наверное, — высказал мнение Урал.
— Если до темноты до наших доедем, то да, а если не успеем, и стемнеет, то наоборот, духи нас будут ловить у подножья. Так что надо быстрее обогнуть эти горы, и примкнуть к нашим, пока не поздно, — ответил я Уралу, и полез в люк БТРа.
— Юра, что там за брага? —спросил меня Хасан.
— Да Урал затарил канистру с брагой в бак с водой, а я хотел воды набрать, ну и надыбал ее там.
— А че он молчал-то?
— Ну как че? Чтоб мы ее не выпили раньше времени.
— А когда он ее поставил?
— Вчера вечером, — я не стал говорить Хасану, что брага стоит уже трое суток, а то бы он бросил руль, и полез ее пробовать, ну а за ним и все остальные, ну и я, конечно.
— О, завтра уже можно пробовать, — сказал Хасан с довольным видом.
— Брага брагой, а я жрать хочу с самого утра.
Я полез в коробку, вынул оттуда пачку сухпайка, открыл ее и достал банку с тушенкой и сахар, кашу брать не стал, она в холодном виде как застывший парафин. С открывашками проблем не было, они шли в комплекте к цинкам с боеприпасами, и к банкам с запалами от гранат. Сухари и кашу я закинул обратно в коробку, а вместо сухарей взял батоны в вакуумной упаковке. Батоны эти были, в общем, ничего, но без воды их жрать было невозможно, потому как они были сухими, не в смысле твердыми, а сухими, то есть очищенными полностью от влаги и слегка проспиртованными. Когда открываешь упаковку, спирт сразу испаряется, и батоны становятся мягкими и на вид как свежие, их было по два в каждой упаковке.
Я достал один батон, открыл банку тушенки и с аппетитом все это съел, запив водой с сахаром. Для советского солдата этого было достаточно, за два года я уже привык к этим сухпаям и постоянным рейдам.
Я завалился на матрац, который валялся на полу БТРа, положил под голову бушлат, и решил подремать. Монотонно гудели движки, БТР шел мягко, я лежал и смотрел в потолок. Спать не хотелось, я просто лежал и думал о всякой ерунде, о гражданке, о бабах, о вине и водке, в общем, о том, о чем думает обычно солдат вдалеке от дома. О доме я не думал, так как его у меня не было, а может это и к лучшему, если убьют, то хоть горевать никто не будет. Хотя в данный момент мне умирать не хотелось. Я всегда мечтал — вот вернусь на гражданку, найду себе хорошую бабу, женюсь, заведем детей, и обязательно двух, а может трех, возьмем из детдома, из того, где воспитывался сам, и воспитаем их так, чтоб они никогда не думали о том, что у них не было родителей.
Помечтав немного, я решил узнать, где мы находимся.
— Хасан! Где мы? — крикнул я.
— В Афгане, — ответил Хасан.
— Да что ты говоришь? А я думал, мы в Африке. Я спрашиваю, в каком месте?
— Тебе улицу назвать?
— Да ты заколебал, Хасан. Нормально ответить не можешь, что ли?
— Да откуда я знаю! Встань и посмотри.
— А по рации что трещат?
— Да ни кого не слышно пока.
— Пойти что ли Сапога поучить с винтовки стрелять, держать он ее вроде научился, — сказал я, вставая.
— Сходи, сходи, заодно и посмотришь, где мы едем, — ответил Хасан.
Я, взяв свой автомат, полез на броню. Высунувшись из люка, я спросил:
— Брагу не выпили?
— Выпили, ты опоздал, — ответил Урал.
Сапог сидел возле баков и глазел на горы, которые простирались справа от нас. Впереди, метрах в пятидесяти, катил БТР ротного. Я глянул на горы, и по коже пробежали мурашки, неприятное ощущение было от этого вида. Много раз, вот так же как сейчас, двигаясь у подножья, колонна нарывалась на засаду, или на снайпера. По боевому ехать тоже опасно, на мины нарываешься чаще чем на засады, и поэтому немного безопаснее ехать на броне, хотя какая разница, хоть так, хоть эдак, в Афгане по всякому опасно.
— Сапог, снайперка заряжена? — спросил я.
— Да, заряжена, — ответил он.
— А ну передерни затвор.
— Зачем? — спросил удивленно Сапог.
— Духов стрелять будем. Понял?
— Каких духов?
— Злых духов. Хочу посмотреть, как ты стреляешь.
Сапог передернул затвор и посмотрел на меня. Я огляделся вокруг, подыскивая подходящую мишень.
— Сапог, видишь вон тот выступ в скале, а на нем коряга торчит или что-то вроде того? — я показал пальцем на выступ с виднеющейся на нем какой-то ерундой в виде коряги.
— Да, вижу.
— А ну, стреляй по этой херне.
Сапог прицелился и застыл в этой позе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110