Еле стерпела, пока он ушел, и разревелась в три ручья прямо на улице. Раньше, когда надолго улетала, я всегда знала, что он меня ждет, и у него все хорошо. Пока Мишка был маленький, он всегда высматривал меня в окно и бежал встречать. Когда я входила в прихожую, он уже стоял там с тапочками в руках. Я снимала сапоги, садилась на табуретку, и он одевал мне тапочки. Попыхтит, натянет на одну ногу, шагнет назад и оглядит. Так смешно при этом сопел.
— Не огорчайся, все будет хорошо, — сказал Горлов, и ему вдруг захотелось погладить ее по голове, как он всегда гладил Машу, когда ту кто-нибудь обижал. Он посмотрел вокруг и ему стало неуютно.
«Надо срочно куда-то переезжать. Наверняка, на заводе есть что-нибудь поприличней», — решил он.
Неожиданно в дверь постучали. Это был тот шофер, что вчера вез их из Архангельска.
— Уж обед скоро, Николай Афанасьич с утра ждет, — добродушно проворчал он, сделав вид, что не заметил Ларису.
— Надо позавтракать, — сказал Горлов.
— Понятное дело, — ухмыльнулся шофер, и Горлов подумал, что ему не меньше пятидесяти. — Кому завтрак, а кому отобедать некогда. Гоняют, вишь ты, туды-сюды со с самого, со спозаранку.
— Пойдемте с нами, заодно и пообедаете, — предложил Горлов, заметив, что Ларисе это не понравилось, но менять было поздно.
В ресторане уже было людно, разговаривать при постороннем не хотелось, а официант долго не подходил. Лариса молчала, и Горлов чувствовал, что она раздражена и едва сдерживается.
Наконец официантка принесла отпечатанное на машинке меню в потрескавшейся дерматиновой папочке. Выбор был скуден, Горлов всем заказал одинаково: консервированную салаку, омлет из яичного порошка, бутерброды с плавленым сыром и кофе с молоком. Другого не было, и сливочного масла тоже не оказалось.
— Мне бы еще это… соточку! — неожиданно попросил шофер.
— А как же ГАИ? — кивнув официанту, спросил Горлов.
— У нас не ГАИ, у нас, вишь ты, только ВАИ, и заместо милиции — патрули. Покажешь матросикам пропуск со спецзначком, что с завода, и завсегда не придерутся. Если уж совсем никакой, так до дома доведут, чтоб с рук на руки сдать. А ГАИ с милицией только у них, в Архангельске, и то — редко, — пренебрежительно махнув рукой, ответил шофер. — Потому соточку можно, соточка — что спичка для печки, только для согрева, чтоб карбюратор не застудить, да и со знакомством. Николай Афанасьич сказал, что я вас долго возить буду. В Архангельск на экскурсию съездим, в Холмогоры, откеда Ломоносов родом. Туда всех гостей возим, и зачем — не пойму! Деревня-деревней, на санях ездят, избы бревенчатые, да пиво в чайной раз в год. Другое дело у нас! Наш Северодвинск на особом, вишь ты, положении, и снабжение здесь лучше, чем где, по высшей категории, все свободно есть.
— Лучше, чем в Москве? — в первый раз за все утро улыбнулась Лариса.
— По Москве не скажу, а чем в Питере — навзгляд лучше!
— Чем же лучше? — заинтересовалась Лариса.
— А вы проглянитеся по магазинам: крупы всякие, апельсины недавно разобрали, а макароны — всегда! Сгущенка, тушенка, сайра в масле и прочее — бери, сколько хошь! Хошь по десять банок, никто слова не скажет. Не то, что в каких других местах, где убейся, а больше банки в одни руки не дадут. К соседу теща приезжает, так она подсолнечное масло к себе в Архангельск ведрами возит. На той неделе я ехал и ее захватил, а она крышку плохо привязала, и полведра выплеснулось. Я еле отскреб, до сих кабина запахивает маслицем-то. Также возьми промтовары: аккурат перед Новым Годом югославские сапоги завезли. У вас в Питере за такими в очередях до смертоубийства давятся, спекулянты по полтыщи дерут, а у нас — пожалуйста, сто сорок, госцена — и целый месяц лежали себе спокойно, пока командированные не раскупили. А если взять по осени — только КПП проедешь — грибы-ягоды вдоль дороги прям-таки под ноги лезут. Чужих-то к нам не пускают, а нашим все не собрать, никаких рук не хватит.
— Я КПП не заметил, когда ехали, никто нас не останавливал, — заметил Горлов.
— Кто ж мою машину остановит? — удивился шофер. — Знают, что я из ОРС'а, ненужных людей не повезу.
После завтрака у Ларисы снова испортилось настроение, но она старалась не показывать.
— Езжай, я пока в магазины загляну, где спокойно лежит по госцене югославская обувь, масло можно брать ведрами, и вообще все есть. Когда еще доведется увидеть такое чудо? — провожая Горлова к машине, сказала она.
Николай Афанасьич оказался толст, плешив и неуемно энергичен. Увидев Горлова, он всплеснул руками и без предисловий закричал, что со станции звонили еще вчера, и машина с грузчиками ждет с утра, но без Горлова экспедитор к вагону близко не подпускает.
— Мы уж ночью наладились, только на пути выехали, так он тут, как тут, да еще берданкой грозится. Так и не пустил к вагону, даже патруля подлец не испугался: «Не дам и не подходи!».
— Доверенность-то не забыл? Давай ее сюда, оприходуем! — простецки улыбаясь, Николай Афанаьсич протянул руку. — Сейчас пообедаем, а после сразу на станцию. Без меня управишься?
— А вы кто по должности? — несколько опешив, спросил Горлов.
— Я заместитель начальника ОРС'а, меня в Москве все министерство знает. Как, что достать, сюда звонят: дескать, помоги, Вересков. И помогаю! И мне помогают.
— Мне ОРС не нужен и вы не нужны, я не к вам приехал! Мне нужен директор или главный инженер. А главный технолог — в первую очередь, — Горлов уселся сам, так и не дождавшись приглашения. Он не понимал, почему работать с ним поручили ОРС'у.
— Так вагон же стоит! Разгружать надо, железная дорога неустойку выставит, — радушно улыбаясь, объяснил Николай Афанасьич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168