Имеющий ухо да услышит, что Дух говорит церквам.
Откровение святого Иоанна Богослова,
3:1922

ПРОЛОГ

Саша рассказала нам с Данилой свою историю. И эта история превратилась в книгу «Исповедь Люцифера», книгу о шестой Скрижали. Но я и представить себе не мог, насколько близко в этот момент мы подошли к последней, седьмой Скрижали. Впрочем, как выяснилось чуть позже, на протяжении всех наших поисков она неотступно следовала за нами.
— Интересный человек, — задумчиво сказал Данила.
— Кто? — не понял я.
— Ну, учитель. Сашин учитель, — пояснил Данила.
— А... Да, интересный, — согласился я. — Но ведь много таких интересных людей было.
— Что ты имеешь в виду? — удивился
Данила.
— Ну, помнишь, — начал объяснять я, — когда мы встретили Кристину — в кафе, там был человек. Он еще интервью давал молоденькой журналистке.
— Да, конечно!
— А потом, например, у Ильи была книга какого-то русского автора, про Заратустру...
— Была, — подтвердил Данила. — Еще из нее листок тогда...
— Да, да! А помнишь ночной разговор на радио. Тоже человек говорил очень важные вещи. Так что наши судьбы постоянно перекрещиваются с разными интересными людьми. Еще был психолог, который к Мите приходил. ..
Данила вдруг уставился на меня. Он был в полном недоумении, словно бы я сказал что-то из ряда вон выходящее,
— Постой! — воскликнул он. — А отец Маши, помнишь? Он от депрессии лечился...
— Да — я внимательно посмотрел на Данилу — к чему он клонит?
Данила буквально выпрыгнул из кресла, подбежал к моему письменному столу и начал рыться в бумагах.
— Мы должны срочно встретиться с Сашиным учителем! — сказал он, перевернув на моем столе все верх дном. — Это он!
Я оторопел:
— Кто он?
— Это один и тот же человек — в кафе, на радио, и книга его, он и к Мите приходил, и отца Маши именно он лечил!
— Ты это серьезно? — до меня вдруг стало доходить. — Не может быть!
— И это ты мне говоришь? — Данила посмотрел на меня так, что я чуть не провалился сквозь землю.
Он производил странное впечатление... Среднего роста, худощавый, добродушный, открытый и необычайно улыбчивый молодой человек читал лекцию, которую, казалось, должен был читать грузный, седовласый старец в очках биноклях.
Войдя в устроенную амфитеатром аудиторию, лектор поздоровался с собравшимися. Пошутил, что, мол, с такими серьезными лицами серьезного дела не решишь. Все рассмеялись. И он начал думать вслух. Да, не рассказывать, а именно думать вслух.
«Я сейчас зачту вам одну цитату, а вы послушайте, — сказал он. — „Сознание отображает себя в слове, как солнце в малой капле вод. Слово относится к сознанию, как малый мир к большому, как живая клетка к организму, как атом к космосу. Осмысленное слово есть микрокосм человеческого сознания" .
Так Лев Выгодский закончил свою блистательную книгу „Мышление и речь". А мы с вами как раз с этого пункта и начнем. Ведь „слово", как кажется, открывает нам перспективу разглядеть тайну человеческого сознания, увидеть в нем самого человека. Заманчивое предложение! Но возможно ли это путешествие в смысл слов?..
Сразу скажу, что задача эта невероятно трудная! И вы ведь знаете это по собственному опыту. Как рассказать о себе и о своих чувствах? Рассказать так, чтобы тебя не только поняли, но еще и поняли правильно. Уверен, вы предпринимали подобные попытки неоднократно. И, судя по выражению ваших лиц, успех не был ошеломляющим.
Помните? Вы признаетесь человеку в любви, в чем-то сокровенном, а ваше признание звучит как банальность, как глупость, даже пошло. Вы чувствуете другого человека, он вам дорог. Но стоит вам начать говорить... и все пропадает. Слова и смысл разъезжаются на глазах, как полы плохо сшитого пиджака!
Да, истинный смысл — всегда между слов. Он испаряется, улетучивается, когда вы пытаетесь облечь его в слова. То, чему мы привыкли доверять, то, чему мы привыкли верить — наша собственная речь, обманывает нас. Не заблуждаемся ли мы, в таком случае, и в самих себе?.. Вот вопрос, который ставит перед нами „слово"!
Слово, — говорил другой наш великий соотечественник, — это „гробик для мысли". Несмотря на шутовской характер этого определения, оно предельно точное! Но что получится, если мы продолжим эту аналогию? Получается, что наше с вами сознание, скроенное из слов, не что иное, как кладбище!»
Включился диапроектор, на экране замелькали графики, диаграммы, таблицы, схемы. В ход пошла специальная терминология — дискурсы, семантические поля, компиляции означающих, симулякры, системы коннотаций и так далее.
Лектор представлял материалы своих собственных исследовании, различных тестовых замеров и научных экспериментов. Анализировал данные, полученные другими учеными, и философские теории. В лучшем случае, я понимал два слова из трех, может быть — одно из двух. Но я слушал, не отрываясь, словно загипнотизированный.
Я следил за его мыслью. И факты неумолимо приводили меня к выводу, пугающему своей простотой и точностью. Да, сознание способно познать истину, более того — у нас есть шанс увидеть ее со всех сторон. Но каждая из этих «сторон» воспринимается сознанием отдельно, собрать же их воедино, в единое целое, оно не может.
«А целое есть нечто большее, нежели простая совокупность его частей», — лектор повторял эти слова Платона раз за разом, раз за разом.
Сознание, в принципе, может узнать все части истины, но именно части. Оно не способно объединить их в единство истины. И поэтому истина, преломленная сознанием, всегда разрезанная, мертвая. Сознание приближается к истине, но не в силах удержать ее.
Оно уплощает истину и, что самое ужасное, даже не отдает себе в этом отчета!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32