– Так бывает, – согласился я, притормозив у светофора. – У моих соседей ребенок задохнулся, когда бруснику ел. Родственники из Сибири прислали. Мать потом себе вены резала. Говорила, что ему там плохо без нее. Откачали.– Вот видишь, – он замолчал и уставился на меня.– Что? Что «вот видишь»?– У всех по-разному.– Ну и что? Естественно, что у всех по-разному.– А у тебя как будет?– Тьфу ты! Никак у меня не будет!Он отвернулся к окну и тихо сказал:– Будет… Вот у тебя-то как раз будет.Еще через минуту он добавил:– Но ты не бойся. Умереть – это как вернуться домой. Знаешь, к бабушке в деревню. Большой деревенский дом. Вязаные половики и утром парное молоко… Главное, чтобы не из-за какой-нибудь ерунды…Я уже ничего не сказал. Просто прибавил звук в телевизоре.Когда он вылез из машины около своего дома, я наклонился над рулем и крикнул ему в спину:– Завтра в десять утра заеду.Он повернулся.– Доложи отцу, что я вел себя так, как надо. Папа будет гордиться мной. Ну и тобой, конечно.Он не сказал «козел», но я, в принципе, догадался. * * * На следующее утро ровно в десять я был у него. Пацан опять сидел у компьютера и чего-то химичил.– Привет, – сказал я ему в затылок.Он тут же обернулся и, увидев меня, сразу встал. Я посмотрел на монитор, но он быстро все выключил.«Начинается», – подумал я.– Ты знаешь, – сказал он. – Я почти всю ночь не спал.– Заметно.– Нет, я не о том. Просто я думал про наш разговор вчера в машине.«Ну, давай, давай», – сказал я про себя.Не то чтобы мне было совсем уж без разницы, но я, по крайней мере, знал, что мне за это заплатят. Пусть повыёживается. При его бабках можно.Вернее, при бабках его отца.– Я понял, что должен перед тобой извиниться.– Что? – переспросил я.– Ты можешь принять мои извинения?– Что? – еще раз сказал я.– Давай пожмем руки.Он протянул свою белую ладонь, и я автоматически взял ее в правую руку.– Ну вот, хорошо. Ты завтракал?– Ну да.– Тогда поехали. Чего еще ждать?– Куда?– Я тебе потом объясню. * * * Он болтал безостановочно всю дорогу. Сначала про переселение душ, потом про клонирование. Называл какие-то имена, какие-то термины. У него даже лицо покраснело. Как будто и не был с утра бледный как смерть. Надо все-таки запрещать нынешним пацанам шарахаться так много по Интернету. Запросто может у кого-нибудь крышу сорвать. Ладно бы они только порнографию там искали. А то читают всякую дребедень.– Куда теперь? – спросил я, когда мы выскочили на Рязанский.– Прямо давай. Я скажу, где повернуть.– Мы что, в Люберцы собрались?– Скоро узнаешь.В Кузьминках он велел свернуть за универмаг «Будапешт» и остановить машину.– Теперь придется пешком. Пойдешь со мной?– А как же, – сказал я. – Думаешь, я дурак, чтобы припереться в такую даль и не узнать – зачем?Впрочем, по нему было видно, что он хотел того же. Что-то ему приспичило мне показать. Видимо, за этим сюда и приехали.Я закрыл машину, и мы пошли куда-то вглубь пятиэтажных «хрущевок». Грязь вокруг была непролазная.«Нельзя что ли на машине было подъехать?» – подумал я.В этот момент сзади нас кто-то крикнул:– Сережа!Мой пацан остановился как вкопанный, и лицо у него стало растерянное будто у настоящего пацана. Точь-в-точь как у маленького.Он обернулся и дурацким голосом сказал:– А, это ты, Марина.Я тоже посмотрел и подумал: «Вот это Марина, так Марина! Классная телка. Мне бы такую – я бы не отказался!»Эта Марина подошла и смотрит на нас своими глазами. Щеки у нее блестят. Улыбается. Такая классная. Брови черные, глаза хитрые. Я бы такую просто съел. Слопал бы как волк Красную Шапочку.– Ты же вчера обещал приехать.И голос у нее замечательный.– Вчера я был занят, – мой пацан начал запинаться. – Делал кое-какую работу… по дому… Мать поручила…«Врет, – подумал я. – Папина была идейка».Марина тем временем глазками в меня начала постреливать. Ощутила. Они всегда это чувствуют.– А это Михаил, – сказал наконец пацан.Потом запнулся еще раз и добавил:– Не ангел.«Это уж точно, – подумал я. – Скоро ты в этом до конца убедишься».– Здрасьте, – я протянул ей руку. – Очень приятно.– Мне тоже, – сказала она и на несколько секунд свою ручку в моей задержала. – А я собралась в институт. У наших мальчишек сегодня зачет по режиссуре. Думала посмотреть.«Так мы, оказывается, актрисы», – догадался я.– Не поеду, – улыбнулась она. – Все равно ни в один отрывок не попала.Пацан мой как застыл столбом, так и продолжал стоять, пока я не вмешался:– Ну так что, значит, в гости идем к вам, Марина? Или можно на «ты»?– Конечно, – глаза у нее чуть сверкнули. – А как же иначе? * * * Квартирка у нее была не важнец, конечно. Прихожая тесная, потолочки низкие, темновато, ну и все такое в том же духе насчет благородной бедности. Непонятно, как это мой пацан сюда дорогу нашел. Райончик-то нельзя сказать, что престижный. Да и народ здесь, наверное, не то чтобы супер-пупер. Толкутся какие-то на барахолке около «Будапешта». Не самая навороченная компания для папиного Сережи. Чего это, интересно, ему здесь понадобилось? Медом что ли намазали?– О, Сережа пришел! – появился из комнаты очевидно папаша. Эти папаши, видимо, рождаются сразу в спортивках и в майках с длинными лямками. Еще у них всегда пузо и щетина дня этак за два.– Здравствуйте, Илья Семенович, – подал голос пацан.– А мы тебя вчера весь день ждали. Маринка от окон не отходила. Даже в институт не пошла.Я посмотрел на нее, но она ничего не сказала. Только глаза ее в темной прихожей чуть-чуть заблестели.– А это… мой друг Михаил, – пацан мой опять немного запнулся.– Ну, проходите, будем пить чай, – отозвался папаша.– Как добрались? – продолжал он, после того как мы все уселись вокруг очень скромненького такого стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13