– Я не знал, как его передать.– Застеснялся, – усмехнулся я. – Подставил девочку.– Я потом ей весь штраф вернул, – тихо сказал Сергей.– «Потом» не считается. Короче, ты взял у нее адресок, снова убежал от охраны и привез ей деньги, так?– Нет, – он покачал головой. – После случая с трамваем от них уже было не убежать. Меня привезли в Кузьминки, и я будто бы пошел в «Будапешт».– Интересно зачем?– Мало ли. Им все знать не положено.– И долго так продолжалось?– Два месяца.– Понятно… А потом вдруг я подвернулся. Так, что ли?Он посмотрел мне в лицо и ничего не ответил.«Ну, и пошел ты! – подумал я, неожиданно разозлившись. – Тоже мне, крышу себе подыскал. Привык уже, что папа ему людей покупает».В это время мы подошли к его дому.– В общем, сегодня сделаем выходной, – сказал я. – А завтра с утра я к тебе заеду.– Ты же хотел остаться.– Это ты хотел.– Но ты же сказал…– Мало ли, что я сказал. Тебе, может, тоже все знать не положено.Я развернулся и пошел обратно за своим джипом. Дойдя до перекрестка, я посмотрел назад. Пацан мой все еще стоял там, где я его оставил. * * * Спать пришлось ложиться на голодный желудок. Поэтому, наверное, приснилась всякая дрянь. Сначала какой-то пароход на коньках, потом дикие лошади, потом почему-то Пушкин, а после него дуэль и стрельба. Потом я ехал на поезде туда, где родился, но мне было страшно оттого, что я не знал, на какой станции надо сходить. В итоге вокруг оказалось море высокой травы, из-за которой ни черта не было видно, и я бежал, задыхаясь по узкой тропинке, а длинные стебли хлестали меня по лицу. Вдруг из этой зеленой чащи высунулась чья-то рука и схватила меня за горло. Я хотел закричать, но даже просто вздохнуть, и то было невозможно. Из травы показалось темное лицо. «Собирайся, – сказало оно. – Мы пришли за тобой». «Я не хочу!» – подумал я в ужасе, но лицо встряхнуло меня как тряпку. «Собирайся! Времени нет».– Собирайся! – ревел чей-то голос.Я подскочил на кровати, как ошпаренный.– Собирайся, – повторил голос. – Хватит дрыхнуть! Люди ждут.Я наконец сообразил, что это не сон, и что я не один у себя в комнате.– Давай, поднимайся, скорей, – сказал человек, который сидел на моей постели и тряс меня за плечо.Второй стоял у шкафа и, раскрыв дверцу, перебирал мои вещи.– Одевайся, – сказал он, бросая на кровать джинсы, футболку, рубашку и что-то еще.– Давай-давай, – подхватил первый. – Времени совсем нет.– Где у тебя обувь? – спросил тот, что стоял.Я ничего не ответил.– Кроссовки твои где? Оглох, что ли?Он вышел из комнаты.– Ты его не серди, – сказал первый. – Если он разозлится, нам обоим пиздец. Давай, по быстрому встал, собрался и мы отсюда отскочим.Он все еще сидел на моей постели.– Вы кто? – наконец сказал я.– Дед Пихто, – ответил второй, входя в комнату. – Где твои кроссовки?– Я не ношу кроссовки.– А что ты носишь?– «Доктор Мартинз».– Хорошо. Где твои «Доктор Мартинз»? – видно было, что он разозлился.– В ванной стоят.– Хрена ли ты их туда поставил?– Хотел помыть.– На том свете помоешь. Давай, быстро вскочил! Долго с тобой тут будем возиться?– Встань! – сказал он своему напарнику. – Пусть одевается. И шевели булками!Я откинул одеяло и встал.– Ты что, без трусов спишь? – заржал первый.– Слышь, – он обратился ко второму, который опять вышел из комнаты. – Он без трусов спит! Дрочит, наверное.– Отвяжись от него, – донеслось из ванной. – Пусть спит в чем хочет. У нас времени нет!Я молча одевался и рассматривал своих гостей. Прежде всего, было непонятно, как они вошли. Я точно помнил, что запер дверь и даже закрыл ее на цепочку.«Должно быть, порвали», – решил я.Оба моих визитера были одеты в строгие темные костюмы. Белые рубашки и галстуки выглядели безукоризненно. Они были похожи друг на друга как близнецы.«Тоже мне, люди в черном», – подумал я.– Собрался? – сказал главный, входя в комнату с моими ботинками. – Десять баллов! Теперь валим отсюда – и так уже столько времени потеряли!На выходе из квартиры, я специально посмотрел на цепочку. Она была в полном порядке. Ни одно звено не разорвано. * * * Внизу мы сели в черный «БМВ» с тонированными стеклами, и я решил запоминать дорогу. По крайней мере, глаза мне не завязали.– Ты почему стекло не протер? – спросил главный, едва мы отъехали. – Я же тебе вчера говорил, а ты опять ни хрена не слушаешь!– Я протирал, – отозвался второй, переключая скорость.– Когда ты протирал?!! Смотри, сколько грязи! Слякоть везде, а ты не протираешь. Скоро не видно будет, куда едем! Когда ты протирал?– Я протирал, – повторил тот.– Когда ты протирал, я тебя спрашиваю?!!– Позавчера.– А я тебе когда говорил?– Не знаю.– Я тебе вчера говорил! Сколько можно повторять одно и то же? Ты достал меня. С тобой невозможно работать!– Слышь, – сказал второй, останавливаясь у светофора.– Ну? – отозвался главный.– Я же тебе говорил, что у меня весной руки болят.– Чего они у тебя болят?– Сам не знаю. Может, от воды. Они, наверное, весной в воду больше хлорки добавляют. Кожа сначала сохнет, а потом лопается. Я крем у своей взял, все равно не помогает. Больно так. Даже к рулю прикасаться трудно.– Тряпка-то мягкая. Не то что руль.– А жидкость для стекла? Она, знаешь, как эти ранки разъедает!– Сходи к врачу.– Ходил уже. Говорит, ничего сделать нельзя. Надо ждать, пока весна кончится. Авитаминоз. Плохое питание. Прикинь! У меня – плохое питание! Придурок. Вода просто херовая. Может, минеральной мыть? Возьму ящиков пять, а из крана совсем не буду мыться.– Ты лучше стекло протри.– Я же тебе говорю – болят руки. Достала эта весна. На следующий год возьму в это время отпуск. На Кипре, как думаешь, хлорку в воду добавляют?– Давай, уже скорей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13